Арсений Насонов - «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: Историко-географическое исследование

Нет сомнения, что во время своего пребывания в «Ростовской области» новгородский князь и его «даньщики» могли познакомиться с местными белозерскими преданиями. Летопись, например, подробно рассказывает о пребывании в Белоозере сына Святослава Черниговского, новгородского князя Глеба [132]. Через Белоозеро ездили и новгородские сборщики дани в Заволочье, по крайней мере в XII в. Почему новгородский летописец предпочел Изборск Пскову? Древнейшие известия о Пскове, как мы говорили, указывают на связь Пскова с киевским столом. В 30–40-х годах XI в. в Пскове показывали сани, принадлежавшие Ольге, и в Древнейшем своде было записано предание об ее псковском происхождении. В самом Пскове сидел сын Владимира Судислав. По «Повести временных лет» он был посажен своим отцом, В 30-х годах XI в. Судислав в Пскове действительно сидел, ибо в 1036 г. он был заключен в Пскове «в поруб» братом Ярославом. В 1030 г. Ярослав, будучи киевским князем, холил на чудь и основал г. Юрьев. О Судиславе и псковичах в записи ничего не говорится. Если Судислав сидел в то время в Пскове и не участвовал в походе, то, возможно, что военной базой Ярославу в его походе на эстонскую чудь послужил Изборск. В 1036 г. Ярослав посылает в Новгород сына своего Владимира. С этого момента конфликт между Ярославом и Судиславом был неизбежен: в Новгороде сидел сын Ярослава, а одновременно в Пскове сидел его дядя. Такое положение не было совместимо с политическим единством формировавшейся Новгородской «области». Судислав был заключен в «поруб» и освобожден только в 1059 г. сыновьями Ярослава, по распоряжению из Киева. Таким образом, в военной, княжой среде в 30–40-х годах XI в. Изборск мог быть особенно хорошо известен.

Для изучения образования новгородской «областной» территории важны следующие данные, извлекаемые из новгородского сказания. В середине XI в. появилась потребность в Новгороде осмыслить новгородское прошлое и дать историческое повествование о том, как племенная область обратилась в «область»-княжение. Такое повествование сложилось в среде новгородского князя Ярослава Владимировича. В середине XI в. в Новгороде сознавали, что образование новгородской «области», переход родоплеменного общества в «область»-княжение обусловливались внутренними причинами. Уже эти данные вынуждают к предположению, что 40–50-е годы XI в. были переломными в истории образования Новгородской территории.

Изучая образование территории Новгородской «области», приходим к убеждению, что 40–50-е годы XI в. были переломными. В эти десятилетия приблизительно, во всяком случае не ранее, Ладога окончательно перешла в руки новгородцев. Рогнвальд Ладожский умер, повидимому, в 1030 г. (по «Fask.»), и его сменил сын Элиф. К середине XI в. Ладога (Aldeigjuborg) исчезает со, страниц северных, норманских известий [133]. В начале XII в., когда Ладогу посещал летописец, она была новгородским пригородом, где сидел посаженный новгородцами посадник; по крайней мере о посаднике Рагуиле, преемнике Павла, мы доподлинно знаем, что он был посажен новгородцами («даша посадьницяти»), а не князем, причем новгородцы посадили его в Ладоге после того, как князь временно изгонялся из Новгорода с помощью псковичей и ладожан. Ладога была новгородским пригородом, послушным старейшему городу [134].

Приблизительно к 40-м годам XI в. следует относить распространение погостов на Прионежье и образование территории «Обонежского ряда», примыкавшей к территории бывшего ладожского наместничества по Волхову и доходившей до поселений еми в Прионежье. Основываемся на следующем. Во-первых, сравнивая «Обонежский ряд» с откупной обонежской грамотой XV в., обнаруживаем, что территория «суда» почти полностью совпадает с обонежским «рядом» за одним исключением: обонежский суд охватывает территорию «Обонежского ряда» с прибавлением мест по Волхову. Ни одного названия в «Обонежском ряду» идентичного с названиями по Волхову мы не нашли [135]. Если территория «Обонежского ряда» не входила в состав древнего Поволховского района и только потом слилась с ним, то необходимо заключить, что сам «Обонежский ряд» был приростком к древней территории по Волхову. Эта территория, судя по расположению погостов «Обонежского ряда», не доходила на северо-востоке до верхнего плеса р. Сяси и только, может быть, подходила или охватывала ее нижнее течение.

Во-вторых, сравнивая территорию «Обонежского ряда» с территорией распространения погостов, указанных в грамоте Святослава 1137 г., обнаруживаем, что погосты грамоты Святослава не заходят на территорию «Обонежского ряда», а служат как бы ее продолжением. Они начинаются только там, где кончается «Обонежский ряд». Из этого необходимо заключить, что «Обонежский ряд» как целое в судебно-податном отношении уже существовал, когда производилась разверстка 1137 г. Так как в 1137 г. погосты распространялись не только по Заонежью, но и далеко по Заволочью, необходимо заключить, что погосты «Обонежского ряда» появились не в начале XII в., а значительно раньше, и относить их появление к середине или к первой половине XI в.

В-третьих, погосты Обонежского ряда появлялись в непосредственном соседстве с емью прионежской, а имея в виду последующие отношения с емью, которая к началу XII в. была данницей Новгорода, но никогда не была его союзницей в военных предприятиях, следует думать, что установление погостов на территории «Обонежского ряда» вызвало борьбу с емью. Обращаясь к летописи, видим, что под 1042 г. в новгородской редакции было вписано: «идѣ Володимеръ сынъ Ярославичьна Ямы и побѣди я и плѣни множество ѣми, и помроша кони у Володимира, яко и еще дыщющимъ конемъ, сдираху кожи съ нихъ съ живыхъ; толико бо бѣ моръ на конехъ» [136]. Это единственное и, очевидно, самое важное, что новгородцы сочли нужным вписать о внешней деятельности Владимира Ярославича на новгородском севере.

После 1036 г. Псков мало-помалу окончательно переходит в руки новгородцев. Мы говорили, что в 1036 г. Судислав был заключен в «поруб» и освобожден только в 1059 г. сыновьями Ярослава и отвезен в Киев. После 1036 г., в течение XI в. и начала XII в., мы не видим во Пскове князя: ни во время осады Всеславом Полоцким Пскова в 1065 г., ни во время похода на cocoл в 1060 г., ни в 1116 г., когда с новгородцами и псковичами ходил на чудь новгородский князь Мстислав Владимирович; Вероятно, в Пскове сидел новгородский посадник. Новгородская 1-я летопись под 1132 г. отмечает, что новгородцы дали («даша») посадничество в Пскове Мирославу. Это было после того, как князь Всеволод временно изгонялся из Новгорода с помощью псковичей и ладожан. С переходом Пскова в руки новгородцев борьба с чудью рано или поздно должна была перейти в руки новгородцев; но еще в 60-х годах XI в. к чудским делам проявляет интерес Изяслав Ярославич Киевский.