Арсений Насонов - «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: Историко-географическое исследование

В. О. Ключевский. Курс русской истории, т. I, М., 1904, стр. 173–174.

А. Е. Пресняков. Лекции…, стр. 47, 137.

Среди буржуазных историков нынешнего века как антинорманист выступал проф. В. А. Пархоменко, который в понимании общих вопросов образования древнерусского государства стоял близко к Иловайскому и Ключевскому. Образованию государства, по Пархоменко, предшествовали передвижения, завоевания и союзы племен. Государство сложилось на Днепре, «спаянное общностью интересов торгово-экономических, военных и других». Вопреки показаниям Константина Багрянородного, Пархоменко утверждал, что «связи Новгорода с Киевом» установились «лишь в 970 г.». Размеры «державы» Ярослава он определял весьма упрощенным способом: указанием на центры, где были посажены его сыновья (бассейн верхнего и среднего Дпепра и Новгород). См.: В. А. Пархоменко. У истоков русской государственности. Л., 1924, стр. 81, 111 и др.; Его же. Характер и значение эпохи Владимира. «Уч. зап. ЛГУ», серия историч., 1941, вып. 8, стр. 214.

Н. Барсов исходил из предвзятого мнения, что «к началу X в. (907 г.) уже весь восточнославянский мир, за исключением улучей и вятичей, соединился под властью русских князей для общей исторической жизни» и что «к эпохе введения христианства русское государство, по крайней мере извне, географически было уже сформировано» ( Н. Барсов. Очерки…, 1885, стр. 91–92 и др.).

С. М. Середонин. Историческая география. Лекции. Птг., 1916, стр. 154 и сл. Для объяснения роли колонкзаиии он обращается к позднейшей Строгановской летописи и ссылается на заселение Чусовой и мест от г. Канкора. В доказательство того, что условия торгового движения сыграли большую роль в образовании волостей, Середонин указывает на местоположение ряда областных городов на великой водном пути. Наконец, с защитой интересов на торговых путях Середонин ставит в тесную связь завоевание князей-норманнов. Появление норманнов, по его мнению, сыграло решающую роль в объединении восточнославянской территории; походами варягов создалась Новгородская земля и русское государство (стр. 225–229).

М. Грушевский. История Киевской земли. «Унив. изв.», 1891, № 3, стр. 4 и сл.; Его же. Історія України-Руси, т. I, 1904, стр. 365–384.

«καὶ Ἰουνίου μηνὸς διὰ τοῦ ποταμοῦ Δανάπρεως ἀποκινοῦντες, κατέρχονται εἰς τὸ Βιτετζέβη, ὅπερ ἐστὶ πακτιωτικὸν χάστρον τῶν Ῥῶς» ( Constantine Porphyrogenitus. De administrando imperio, greek text edited by G. Moravcsik, english translation by R. J. H. Jenkins, Budapest, 1949, p. 59) («… в июне месяце, двинувшись по реке Днепру, они спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость». «Изв. ГАИМК», вып. 91, стр. 8).

В 58 км от Киева, Обуховского района Киевской области. В середине прошлого столетия в нем насчитывалось около полутора тысяч жителей обоего пола ( П. Семенов. Словарь, т. I, стр. 473).

Д. И. Иловайский. История Рязанского княжества М., 1848.

Д. Багалей. История Северской земли до половины XIV ст. Киев, 1882.

Л. Голубовский. История Северской земли. Киев, 1881.

М. В. Довнар-Запольский. Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до начала XIII, ст. Киев, 1891.

В. Ляскоронский. История Переяславской земли с древнейших времен до половины XIII ст. Киев, 1903.

П. Голубовский. История Смоленской земли. Киев, 1895.

А. М. Андриашев. Очерк истории Волынской земли до конца XIV ст. Киев, 1887.

П. А. Иванов. Исторические судьбы Волынской земли с древнейших времен до конца XIV в. Одесса, 1895.

В. И. Ленин. Соч., т. 29. стр. 435.

Б. Д. Греков. Киевская Русь, 1944; его же. Киевская Русь и проблема происхождения русского феодализма у М. Н. Покровского. Сб. «Против исторической концепции М. Н. Покровского», 1939.

Б. Д. Греков. Славяне. Возникновение и развитие Киевского государства. М., 1946, стр. 36–37. Первые звенья этой цепи Б. Д. Греков правильно усматривает в событиях VI–VII вв., когда анты, подобно западным и южным славянам, создали свою политическую организацию, что вполне отвечало условиям того времени («Киевская Русь», 1949, стр. 438).

Б. Д. Греков. Киевская Русь, 1944, стр. 253.

Его же. Феодальные отношения… 1937, стр. 6–7.

Его же. Киевская Русь, 1949, стр. 499–500.

С. Б. Юшков. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М., 1939, стр. 26.

Там же, стр. 27.

С. В. Юшков. Общественно-политический строй и право Киевского государства. 1949, стр. 325.

С. В. Юшков. Очерки…, стр. 51.

С. В. Юшков. Общественно-политический строй…, стр. 58–68.

Теория о превращении дани в земельную докапиталистическую или феодальную ренту в Киевской Руси была впервые предложена С. В. Юшковым. Но у самого С. В. Юшкова нет установившегося представления о том, что, собственно, следует разуметь под превращением дани в феодальную ренту. Так, в курсе «История государства и права» превращение дани в феодальную ренту он объясняет так: «Дань, которая первоначально взималась мехами, медом и воском, со второй половины X в. стала взиматься деньгами. Изменилась и единица обложения: раньше дань собиралась с «дыма», то есть со двора, теперь стала собираться с рала — с плуга. Наряду с этим население, платившее дань князю, должно было нести и всякого рода другие повинности, в частности давать корм княжескому агенту, сидевшему в погосте. Словом, дань стала с течением времени превращаться в феодальную ренту» (стр. 80). В недавно вышедшей книге «Общественно-политический строй и право Киевского государства» (М., 1949) С. В. Юшков делает существенные добавления или пояснения: превращение дани в феодальную ренту заключалось также в захвате земель, обложенных данью, князьями в свое феодальное владение и в раздаче князьями боярам и церковным учреждениям дани и населенной земли (стр. 286).

Если принять последнее объяснение, то можно говорить только о частичном переходе, ибо дань оставалась и в XI и в XII вв. Было, конечно, немало случаев, когда, освобождая от дани и суда, в сущности фиксировали веками вызревавшие отношения. Принципиальное различие между данью и феодальной рентой оставалось. Дань была разновидностью феодальной эксплуатации, но эксплоатации, осуществляемой не отдельными феодалами, а государственным аппаратом. Если принять, что С. В. Юшков прав в обоих случаях, т. е. что грань между данью и феодальной эксплоатацией, осуществляемая отдельными феодалами, стиралась, что дань, собираемая по погостам, превращалась в феодальную ренту, мы придем к необходимости пересмотреть учение о феодальной ренте, согласно которому древнейшими формами ренты при феодализме были отработочная рента и рента продуктами, а более поздняя — денежная. Мы знаем, что денежная рента предполагает уже сравнительно значительное развитие торговли, городской промышленности, товарного производства вообще, а вместе с тем и денежного обращения. На Руси денежная рента появляется в XV в. Менаду тем, дань на Руси в XII в. собиралась частично деньгами, гривнами (см. грамоту новгородского князя Святослава XII в., грамоту смоленского князя Ростислава XII в.). Следует иметь в виду возможность обращения различных натуральнохозяйственных поборов, шкурок, в серебро как по погостам, так и в более крупных центрах.