Денис Журавлев - Страна восходящего солнца

С 60-х годов XIX века отношения Японии с Западом становятся регулярными. Благодаря международным выставкам в Лондоне и Париже в 1862–1863 годах японская культура получила всемирное признание, став основой для нового течения в европейском искусстве – модерна. С этого времени христианские миссии в Стране восходящего солнца приобрели более направленный социальный характер и к христианам стали относиться терпимее.

Сейчас для исповедания христианства в Японии, естественно, нет никаких препятствий. Фактически менее 1 % населения Японии, немногим более миллиона человек, исповедуют христианство – то есть примерно столько же, сколько и в XVI веке. В числе современных японских христиан есть и приверженцы православия, зерно которого было заронено в конце XIX века святым Николаем Японским [14] Николай Японский – глава русской православной миссии в Японии на рубеже XIX–XX веков. . Впрочем, число православных не превышает 30 тысяч человек. Наиболее эффективно действовали и действуют протестанты. Англиканская, баптистская и пресвитерианская церкви опережают католическую и православную по числу паствы, которая составляет почти половину всех христиан Японии: 440 тысяч человек, 800 приходов и 16 епархий.

Интересно, что центром распространения католицизма остается Нагасаки – здесь построен самый крупный в Японии собор Мира Христова. Однако и сегодня, как отмечают современные католические публицисты, «миссия сталкивается с многочисленными предрассудками, культивировавшимися японским правительством на протяжении 200-летнего периода самоизоляции». Впрочем, некоторые из них все же говорят о том, что, «несмотря на все трудности, японская католическая община с оптимизмом смотрит в будущее, и, возможно, Страну восходящего солнца когда-нибудь будут считать христианским оазисом в Азии».

Сосредоточившись на социальной сфере и образовании, католики в сегодняшней Японии помогают обездоленным и лишенным средств к существованию, а также создают свои школы и даже университеты, которые пользуются довольно большой популярностью. «Христиан уважают в Японии за уровень и качество их образования», – говорит Тосиаки Косо, католический священник и профессор токийского иезуитского университета «София». Государственные деятели и крупные предприниматели нередко предпочитают отдавать своих детей в католические школы и университеты. Для многих японцев европейское образование позволяет открыть для себя новые ценности, характерные для Запада, например интерес к личности в сочетании с традиционным для японцев предпочтением к коллективным интересам. Это дает современным японцам значительное преимущество перед европейцами, которых, кстати, в Японии нередко считают слишком замкнутыми на своих традициях. Охотно воспринимая все новое, они бережно сохраняют свою культуру и свою религию. Впрочем, и сегодня христианство в Японии продолжает восприниматься как иностранная религия. Оно не может претендовать на место, занимаемое синтоизмом, буддизмом или даже конфуцианством.

И все же, вправе спросить читатель, почему при очень неплохих стартовых позициях, ошеломляющих начальных успехах и непростой дальнейшей судьбе христианство (в его католическом варианте) все же не стало в Японии основной или хотя бы широко распространенной религией и была ли альтернатива тому ходу событий, который изложен в этой главе? Пожалуй, доля загадочности и даже случайности здесь все же присутствует – не зря наша книга посвящена великим загадкам истории страны Ямато. Кто с уверенностью может сказать, что движет историей? Целенаправленная Божественная сила? Некие экономические, политические, ментальные закономерности? Воля великих людей? Географический фактор? Сочетание всего, перечисленного выше? Или хаотичный набор случайностей? Что было бы, если бы Нобунага стал христианином и завершил бы объединение страны или Кониси Юкинага со своими союзниками выиграл битву при Сэкигахара? Или раздробленность в Японии просто затянулась на более долгий срок? Ждали бы в этом случае страну завоевание и колонизация западными странами под прикрытием христианских лозунгов – то, чего так боялся сёгунат Токугава? Или Южная Япония стала бы аналогом христианизированного французами Южного Вьетнама? Мы не можем дать однозначного ответа на эти вопросы.

«Успешной христианизации Японии в XVI–XVII веках, проводимой талантливыми и Боговдохновенными отцами церкви, помешали репрессивные меры японского правительства, без сомнения, наущаемого Князем тьмы. Вот уже несколько веков христианский мир является удивительно способным к развитию, творчеству, нахождению выходов из системных кризисов, умению осознавать ошибки и перестраиваться. Японский же «особый путь развития» завершился непреодолимым системным кризисом, в котором находится сегодня экономика этой страны и ее общество в целом», – скажет не без тени жалости историк-католик.

«Миссионеры были, по сути, орудием западных государств, чьи цели на Востоке были весьма далеки от духовного сближения. Прагматичные японцы уважали католиков до тех пор, пока не поняли, к чему может привести излишнее доверие. Вряд ли японцы боялись влияния католичества на свою жизнь. Сама структура японского общества, главенствующая роль в котором отводится группе, общине, а не индивиду, не приспособлена для христианства, прагматический ум японцев не склонен к абстрактно-мистическому христианскому учению», – возразит ему приверженец социальной истории, претендующий на понимание особенностей японского менталитета.

«Все дело в том, что в окончательном военно-политическом раскладе действующих лиц в начале периода Эдо (Токугава) большинство южных князей-христиан оказалось на стороне проигравшей коалиции. Вот если бы страну объединили, к примеру, христиане Арима или хотя бы Симадзу…» – не без меланхолии отметит военный историк старой закалки, с гордостью поглядывая на раритетный самурайский клинок на стене своего рабочего кабинета и втайне продолжая верить в то, что на самом-то деле историю творят не болтуны-политики или наемные писаки, а воины.

«Христианство было лишь лозунгом людей, сражавшихся за свое социальное освобождение от пут феодализма и репрессивной системы! Тогда они не смогли победить, но мы продолжаем их дело сегодня. Да здравствуют свобода, равенство и братство!» – прокричит пылкий приверженец левых убеждений, возвращаясь с митинга, на котором, конечно, жгут уже не изображения сёгуна Токугава, а куклы Джорджа Буша и Билла Гейтса – символов глобализации и власти над Человеком еще более всеобъемлющей и могущественной Системы, чем та, которая существовала в Японии триста лет назад.