Генри Саггс - Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья

Далее в тексте сказано, что директор, высказав угрозу, взял двоих молодых людей за руки в знак примирения.

Еще один тип учительской литературы, хорошо известный иудеям и христианам по Книге Иова, – тот, в котором рассматривается проблема зла и страдания. Голландский ученый Ж. ван Дийк весьма убедительно утверждал, что вопреки распространенному ранее мнению эта проблема возникла еще в Шумере. Между тем такого рода сочинения в настоящее время представлены на шумерском языке только двумя текстами, которые очень сложно интерпретировать, поэтому далее приводятся примеры только аккадских текстов, которые легче для понимания.

Новое и очень удобное издание учительской литературы, на сегодняшний день известной на аккадском языке, – «Вавилонская учительская литература» под редакцией У.Г. Ламберта. Поскольку автор был настолько добр, что передал мне рукопись еще до ее публикации, она широко использована в данной книге.

Один из самых запоминающихся текстов известен под названием Ludlul bel nemeqi («Восславлю владыку мудрости» – первая строчка произведения). Еще он называется «Поэма о праведном страдальце» или «Вавилонский Иов». Однако последнее название вряд ли правомерно, потому что, хотя поэма, как библейская Книга Иова, посвящена теме страданий, библейская книга по своей духовной проницательности и красоте образов настолько превосходит вавилонское творение, что их невозможно сравнивать.

«Поэма о праведном страдальце», вероятно первоначально состоявшая из четырех табличек, – это растянутый на пятьсот строк монолог, якобы произнесенный вавилонским аристократом. Его литературные характеристики говорят о том, что он был продуктом касситского периода. В поэме набожный рассказчик был покинут всеми богами, царь разгневался на него, придворные начали строить козни, и он стал изгоем. Предсказатели и маги не могли ему помочь. Он вспоминает, каким уважением пользовался раньше, и с грустью заключает: невозможно угадать, что удовлетворит богов.

Хотел бы я знать, что эти вещи найдут благосклонность богов;

Что то, что хорошо для себя, оскорбляет богов,

Что то, что плохо для человека, хорошо для богов.

Кто может знать мнение богов на небесах?

Неудачник был поражен болезнями. Целый сонм демонов явились из подземного мира, чтобы захватить его. У него стали наблюдаться симптомы паралича, дизентерии, туберкулеза и малярии.

Страдалец видел три сна. В первом появляется симпатичный молодой человек, но текст, содержащий его послание, разбит. Во втором молодой человек становится экзорцистом, выполняющим обряды над страдальцем по инструкциям бога. В третьем появляется женщина – богиня или царица, обещающая родить ребенка, а за ней – бородатый жрец с табличкой от Мардука, обещающей процветание. Когда Мардук проявил благосклонное расположение к страдальцу, его несчастья закончились. Демоны отбыли обратно в подземный мир, мужчина обрел здоровье, респектабельность и пошел в храм Мардука. Конец произведения вызывает сомнения. Некоторые ученые высказывают предположения, что в отсутствующей четвертой табличке, судя по отдельным немногочисленным фрагментам, описан триумфальный вход в храм Мардука некогда отверженного страдальца.

Второй, не менее важный труд из собрания учительской литературы, созданный, вероятно, несколько позже, чем упомянутый выше, – это «Вавилонская теодицея». Он имеет форму диалога между страдальцем и его другом. С точки зрения литературной структуры это тщательно продуманное сочинение, первоначально состоявшее из двадцати семи строф, каждая из одиннадцати строк, причем каждая начинается с одного и того же слога. Двадцать семь слогов составляют акростих, который дает предложение «Я есть Саггил-кинам-уббиб, жрец-маг, почитатель бога и царя». Краткое содержание произведения может быть изложено следующим образом:

Страдалец. Младшим я был в семье, мать, что меня родила, ушла в страну без возврата.

Друг. Смерть – удел всех людей.

Страдалец. У меня плохое здоровье, нужда меня мучит, прошла удача.

Друг. В конце концов боги вознаграждают благочестивых.

Страдалец. Есть случаи процветания без набожности. Я же был набожным без процветания.

Друг. Мы не понимаем деяний богов. Нечестивые, процветающие временно, в конце концов получат то, что заслужили.

Страдалец. Согласно моим наблюдениям, все не так.

Друг. Богохульство – подвергать сомнению решения богов.

[Далее четыре строфы пропущено из-за повреждения.]

Страдалец. Есть преимущества в жизни нищего, без обязательств перед обществом.

Друг. Это безумие.

Диалог продолжается, утверждая теорию божественного воздаяния, вопреки отличающемуся опыту действительной жизни. Оба говорящих в конце концов приходят к выводу, что люди несправедливы и они таковы, потому что такими их создали боги.

Чтобы дать некоторое представление об оригинале, далее следует перевод одной строфы: необычайно учтивое введение характерно для всего сочинения.

Друг мой, сердце твое – поток, источник которого не иссякает,

Воды обширного моря, что убыли не имеют.

Тебя хочу расспросить; узнай мое дело,

Взор обрати на мгновенье, выслушай речи.

Сковано тело, нужда меня мучит,

Успех мой минул, прошла удача,

Сила ослабла, кончилась прибыль.

Тоска и беда затмили мой облик.

Хлеба с полей для еды не хватает,

Вина, живящего людей, недостает для питья мне.

Наступят ли вновь дни счастья? – вот что знать хочу я [58].

Другое произведение в форме диалога, но имеющее совершенно иной характер, обычно известно под названием «Диалоги о пессимизме». Это серия бесед между хозяином и рабом. Всякий раз хозяин предлагает определенное действо, за правильность которого тут же с энтузиазмом выступает слуга. Далее следует изменение предложения хозяина, но раб всегда готов поддержать и совершенно другое мнение. Только один раз, в конце произведения, раб высказывает независимое суждение. На вопрос хозяина, что есть добро, он отвечает (стихотворные отрывки даны в переводе И. Бродского):

«Это если тебе сломать шею и мне,

и бросить обоих в реку – вот и будет добро!»

Невозможно отрицать, что сочинение выполнено с юмором и его следует рассматривать как сатиру. Тем не менее с юмором рассматривается серьезнейшая философская проблема, а именно: в чем смысл жизни.

Приведенный далее отрывок дает представление о тоне всего сочинения:

«Раб, пойди сюда, послужи мне!»

«Да, мой хозяин. Чем?»

«Скорей принеси воды, я омою руки: хочу принести жертву богу».

«Принеси жертву богу, принеси жертву богу.

Кто приносит жертву богу, наполняет сердце богатством: