Бэзил Лиддел-Гарт - Решающие войны в истории

Что же это, если не стратегия, разработанная в 1918 году на Западном фронте? В принципе то же самое, но доведенное до более высокого уровня. Ее применение по отношению к проблеме нормального ведения боевых действий обусловливалось факторами времени, пространства и сил. Если применять активную форму блокады, она по натуре своей будет медленнее приносить результаты, чем стратегия, ставящая своей целью нарушить устойчивость противника. Отсюда если национальные условия требуют быстрого достижения решительного результата, то она выглядит предпочтительней. Но пока достигнуть победы пытаются не с помощью непрямых действий, решение, скорее всего, окажется более медленным, более дорогим и более опасным, чем «стратегия Лоуренса». Отсутствие пространства для маневра и большая плотность войск также являются минусами, притом редко преодолимыми. Обоснованный вывод в этом случае гласит, что в обычных военных действиях выбор должен падать на ту форму непрямых действий, которая нацелена на быстрое принятие решения, «заманивая оппонента в ловушку», если есть хорошая перспектива для ее успеха. В противном случае (либо после того, как эта стратегия потерпит неудачу) выбор должен пасть на такую форму непрямых действий, которая нацелена на достижение конечного результата путем подрыва мощи и морального духа противника. Любой непрямой способ действий будет предпочтительнее прямых действий.

Возможность осуществления стратегии арабского мятежа до завершения не была гарантирована, потому что в сентябре 1918 года, когда она низвела турецкие войска на линии Хиджаз (приблизительно совпадает с линией железной дороги в провинции Хиджаз, связывающей Дамаск и Медину. В Первую мировую войну неоднократно разрушалась партизанами Лоуренса во время Арабского восстания, которые устраивали засады на турецкие поезда. — Пер. ) до состояния паралитической беспомощности, главные турецкие силы в Палестине были разбиты в единственном решающем сражении. Однако в этом ударе Алленби арабские войска сыграли по крайней мере значительную роль.

Следует ли эту финальную операцию в Палестине классифицировать как кампанию или сражение, завершившееся преследованием, установить трудно. Потому что они были открыты войсками, находившимися в контакте, и полная победа была достигнута до того, как этот контакт был разорван, так что, похоже, они подпадают под категорию сражений. Но победа была достигнута главным образом стратегическими средствами, а доля боевых действий была незначительной.

Это привело к занижению достигнутого результата, особенно среди тех, чья шкала ценностей подчинена догме Клаузевица, гласящей, что кровь — это цена победы. Если у Алленби и было более чем двойное превосходство в людях, хотя и меньше в артиллерии, баланс сил не был столь явно в его пользу, как при первоначальном наступлении британцев на Палестину, которое закончилось провалом. И многие другие наступления при подобном превосходстве сил завершились неудачно как в мировую войну, так и ранее.

Более серьезное «занижение» можно отнести на счет постепенного падения боевого духа. Но если полностью исключить благоприятные условия сентября 1918 года, эти операции заслуживают своего места в ряду среди исторических шедевров за свой размах и исполнение. Если бы предмет обсуждения не был таким сложным, то это почти уникальная картина идеального замысла, причем идеально реализованного, по крайней мере в общих чертах.

Этот план в избытке подкрепляет определение стратегии, данное Виллизеном (Вильгельм Виллизен, 1790–1879, германский военный теоретик, профессор Берлинской военной школы (академии). Свои теоретические взгляды изложил в книге «Теория большой войны»: В 4 т., 1840–1868. — Ред. ), что это «наука о коммуникациях», а также наполеоновскую максиму о том, что «весь секрет войны состоит в том, чтобы стать хозяином коммуникаций». Потому что этот план был нацелен на то, чтобы сделать британцев хозяевами всего и всех видов турецких коммуникаций. Отрезать вражеский фронт от путей снабжения — значит парализовать его физическую структуру. Перекрыть путь его отступления — это значит парализовать его моральную организацию.

А уничтожить его линии «внутренней связи» — которыми передаются и получаются приказы и доклады — это значит парализовать его сенсорную организацию, жизненно важное соединение между мозгом и телом. Третьего здесь стремились добиться и добились с помощью военно-воздушной силы. Она изгнала всю вражескую авиацию из воздушного пространства, сделав вражеское командование слепым, а затем бомбежкой основной телеграфной и телефонной станции в Афуле сделала его еще и глухим и немым. Вторая фаза этой операции легко и умело последовала за перехватом железной дороги у Дepaa (Даръа) арабами, в результате чего временно — а это было все, что требовалось, — прекратилось снабжение из Турции. Это оказало сильное психологическое воздействие на турецкое командование, которое было вынуждено направить в Даръа часть своих скудных резервов.

Три так называемые турецкие «армии» зависели от единственной артерии — железной дороги из Дамаска, разветвлявшейся в Даръа, одна линия шла на юг через Хиджаз, другая поворачивала на запад через реку Иордан и Афулу, откуда, в свою очередь, одна ветка идет к морю в направлении Хайфы, а другая — в южном направлении к железнодорожным станциям снабжения 7-й и 8-й турецких армий; 4-я армия, находившаяся восточнее реки Иордан, в вопросах снабжения зависела от Хиджазской железной дороги. Если взять в свои руки Афулу и переправу через Иордан возле Бейсана (Бет-Шеана), то можно было перерезать коммуникации 7-й и 8-й армий, а также перехватить их линии отхода, за исключением трудного пути, ведущего в необитаемый район восточнее реки Иордан. Захват Даръа дал бы возможность англичанам перерезать коммуникации всех трех турецких армий и лишить 4-ю армию наиболее безопасного пути отхода.

Даръа располагался слишком далеко, чтобы можно было достичь его от британских позиций за время достаточно короткое, чтобы оказать быстрое влияние на ситуацию. К счастью, в распоряжении британцев были арабы, способные, словно привидения, возникнуть из пустыни, нагрянуть и перерезать все три железнодорожные ветки. Но ни суть арабской тактики, ни природа страны не позволяли организовать нечто вроде стратегического барьера поперек турецкого тыла. Поскольку Алленби стремился к быстрому и полному достижению успеха, ему пришлось подыскать более близкое место для такого барьера, и район реки Иордан и горных цепи к западу от него можно было использовать, чтобы преградить врагу путь отхода. Железнодорожный узел в Афуле и мост через Иордан возле Бейсана (Бет-Шеана) находились на расстоянии 96 километров, следовательно, в диапазоне «досягаемости» бронемашинами и кавалерией при условии, что эти жизненно важные пункты можно будет достичь без препятствий. Проблема состояла в том, чтобы найти такой маршрут, на котором врагу будет трудно организовать оборону вовремя, и гарантировать, чтобы он этого не сделал. И как же она была решена? Плоская прибрежная равнина Шарон (Хашарон) предоставляла коридор к Ездрилонской равнине (долина пересыхающей реки Нахр-Мукатта, ныне река Кишом на севере Израиля) и к Израильской долине (долина Эль-Гор), где располагаются Афула и Бейсан (Бет-Шеан). Этот коридор прерывался единственной дверью, настолько далеко в глубине, что она и не охранялась, так этот проход был создан узким горным поясом, отделяющим береговую равнину Хашарон от Ездрилонской равнины, лежавшей в глубине материка. Но вход в коридор был заперт и перегорожен траншеями турецкого фронта.