Бэзил Лиддел-Гарт - Решающие войны в истории

Но и это еще не все. Из опыта безуспешных наступлений союзников Людендорф сделал вывод, что «решение тактических задач должно предшествовать достижению чисто стратегических целей, так как преследование этих целей будет бесполезно, если не будет обеспечен тактический успех». Ввиду отсутствия стратегических непрямых действий это, несомненно, верно. Отсюда в германской доктрине новая тактика должна была сопровождаться новой стратегией. Одна была естественным следствием другой, и обе базировались на новом или возрожденном принципе, то есть придерживались линии наименьшего сопротивления. Условия 1918 года во Франции ограничивали возможности для избрания линии наименьшего ожидания, да и Людендорф не пытался ее избрать. Но когда армии противника растянулись в непосредственном соприкосновении, занимая эшелонированную и глубокую линию обороны, быстрый прорыв, за которым следует быстрое развитие успеха вдоль линии наименьшего сопротивления, мог бы близко подвести к цели, которая обычно достижима только при действиях по линии наименьшего ожидания.

Прорыв немцев оказался стремительным, использование его результатов быстрым. И тем не менее этот план провалился. В чем же была ошибка? После этих событий и после войны главный огонь критики сосредоточился на том, что тактическое заблуждение заставило Людендорфа изменить направление удара и рассредоточить свои силы, сконцентрироваться на тактическом успехе в ущерб стратегической цели. Похоже (к тому же так и говорилось), что основной принцип действия был ошибочным. Но более близкое изучение германских документов, когда это стало возможным, и собственных приказов и поручений Людендорфа проливает иной свет на этот вопрос. Вероятно, на самом деле истинная ошибка коренилась в неспособности Людендорфа воплотить на практике новый принцип, который он принял в теории; что он либо не уловил, либо упустил все последствия, которые влечет за собой эта новая стратегическая теория. Потому что в действительности он рассредоточил слишком большую часть своих резервов, пытаясь скомпенсировать тактические неудачи на отдельных участках фронта, и слишком долго колебался перед принятием решения воспользоваться своим тактическим успехом.

Проблемы начались еще при выборе им участка для нанесения главного удара. Он был осуществлен силами 17, 2 и 18-й армий на 106-километровом фронте между Аррасом и Ла-Фером. Рассматривались два альтернативных предложения. Первое — атаковать фланги Верденского выступа — было отклонено по той причине, что там была неблагоприятная местность, что этот прорыв вряд ли привел бы к решающему результату и что французская армия слишком хорошо восстановила силы после почти годового «курса выздоровления», который никто не прерывал. Другое — атаковать между Ипром и Лансом, хотя и поддерживалось стратегическим советником Людендорфа Ветцелем, а также принцем Рупрехтом, командовавшим фронтом между Сен-Кантеном и морем, было отвергнуто, потому что здесь пришлось бы столкнуться с основной массой британской армии, и потом, эти низменные территории высыхают слишком поздно (очевидно, вторая, а не первая причина. — Ред. ).

Выбор пал на сектор Аррас — Ла-Фер, исходя из соображений, что помимо того, что здесь местность была благоприятной, этот сектор был самым слабым по средствам обороны, защищающимся войскам и резервам. Более того, он располагался близко к стыку между французской и британской армиями, и Людендорф надеялся расколоть их, а потом разгромить британцев, которых он считал серьезно ослабленными (морально. — Ред. ) продолжительными боями под Ипром. (В ходе попыток наступать под Ипром англичане с 31 июля по 10 ноября продвинулись (лишь местами) до 6 км, потеряв 400 тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Хотя использовали колоссальное количество артиллерии (и горы снарядов), танки и т. д. Немцы, отразившие английские удары, потеряли 240 тысяч человек. — Ред. ) Но хотя относительная слабость этого сектора была справедливой в целом, эта классификация была расплывчатой и неточной. Северная треть сектора фронта германского наступления была сильной и прочно удерживаемой британской 3-й армией из 14 дивизий (четыре в резерве), в то время как основная часть британских резервов находилась на этом фланге, который также мог получить и получал своевременную поддержку от других британских армий, дислоцированных к северу. Оставшиеся две трети сектора, на который пришелся германский удар, удерживала британская 5-я армия. Центральная часть, противостоявшая германской 2-й армии, удерживалась 7 дивизиями (две в резерве). Южная часть, располагавшаяся перед германской 18-й армией, также удерживалась 7 дивизиями (одна в резерве).

Но Людендорф придал своей 17-й армии под Аррасом 19 дивизий для начальной атаки только ее левым флангом на фронте в 15 километров. Южнее наступала 2-я армия. Так как британский выступ в направлении Камбре не намечался для прямой атаки, но ставилась задача только сковать его, эта 6,5-километровая полоса была адекватно занята двумя германскими дивизиями, а у 2-й армии было 18 дивизий для наступления на 15-километровом фронте. На крайнем юге по обе стороны от Сен-Кантена наступала 18-я армия. Людендорф выделил ей лишь 24 дивизии для наступления на фронте в 32 километра. Отсюда мы видим, что ей была отведена лишь половина мощи по отношению к другим армиям. Несмотря на этот принцип, он распределял свои силы в соответствии с вражеским потенциалом, а не концентрируя их против пунктов слабейшего сопротивления. Направление, заданное в его приказах, еще более подчеркивало этот момент. Главный удар наносился к северу от Соммы. 17-я и 2-я армии после прорыва оборонительных позиций союзников должны были устремиться на северо-запад, оттесняя британцев в направлении побережья, в то время как река Сомма и 18-я армия должны были обеспечивать их новый фланг. Этот план претерпел радикальные изменения при исполнении, и внешне выглядело, что он придерживается линии наименьшего сопротивления, потому что Людендорф имел быстрый успех там, где на это не рассчитывал, и потерпел неудачу там, где больше всего ожидал успеха.

Наступление началось 21 марта, и его внезапности помог ранний утренний туман. Прорыв был произведен, однако, к югу от Соммы, где оборона была наименее мощной (но атакующие силы слабее), но продвижение затормозилось под Аррасом, что повлияло на весь ход наступления к северу от реки. Такой результат вполне поддавался расчету. Но Людендорф, все еще нарушая свой новый принцип, потратил последующие дни в попытке оживить свое наступление против стойкого и твердо державшегося «бастиона» фронта союзников и Арраса, сохраняя это направление в качестве линии главного удара. В то же время он придерживал 18-ю армию, которая наступала на юге без серьезных помех со стороны своих оппонентов. Еще 26 марта он издал приказ, запрещающий ей переправляться через Авр и требующий от нее продвигаться теми же темпами, что и соседняя, 2-я армия, которая, в свою очередь, сдерживалась из-за очень ограниченного успеха в наступлении 17-й армии под Аррасом. Так что мы видим, что в действительности Людендорф был склонен к тому, чтобы разгромить британскую армию, уничтожив ее самый сильный сектор сопротивления посредством прямого наступления. И из-за этой навязчивой идеи он не сумел, пока это не стало слишком поздно, бросить на чашу весов свои резервы по линии наименьшего сопротивления к югу от Соммы. Намечавшийся поворот на северо-запад мог бы получиться, если бы был совершен после обхода фланга и тогда был бы нацелен на тыл аррасского «бастиона». 26 марта наступление к северу от Соммы (левым крылом 17-й армии и правым 2-й армии) явно ослабевало из-за потерь, ценой которых доставались ее трудные завоевания. К югу от Соммы левый фланг 2-й армии дошел и оказался в некотором затруднении на опустошенных полях прежних битв на Сомме — а это тормоз для продвижения вперед и снабжения. Одна 18-я армия продвигалась вперед с незамедляющейся стремительностью.