Мамед Ордубади - Тавриз туманный

Своей гнусной клеветой царский консул добился разоружения революционного незмие. Но революционные бойцы Амир Хашемета до конца следовали призыву своего руководителя и начальника. Они не позволили нанести ущерб ни одному европейцу, в частности, ни одному русскому подданному в Тавризе. Они на деле доказали, что тавризские революционеры борются в действительности не против русского народа, а против царя, который в поисках новых рынков для своих капиталистов бросает русский народ на новые кровавые завоевания.

В схватке, продолжавшейся три дня, бойцы Амир Хашемета имели против себя не только русских солдат, но и вооруженные отряды добровольцев, организованные консулом из различных слоев населения, из служащих консульства, из царских подданных, содействовавших проведению политики царизма в Тавризе.

Драгоман консульства Мирза Фатулла-хан, засев в сооруженной им бойнице на крыше консульства, стрелял в каждого проходившего по улице тавризца и вел счет убитым.

Кто только не слышал за эти три дня боев выстрелы с крыши консульства? Жертвами Фатулла-хана были исключительно безоружные прохожие, так как бои происходили даже за пределами консульского квартала; это были люди темные, которые не хотели вмешиваться ни в какую политику и даже избегали проходить по тем частям города, где велись бои. Число этих жертв было довольно значительное - более трехсот человек.

- Ни одна моя пуля не пропала даром! - нагло хвастался после сражения этот царский шпион.

Трехдневный бой закончился поражением царских солдат и казаков.

Царская армия была разбита на три части: одна забилась в сад Шахзаде, вторая была разгромлена и рассеяна, третья же отсиживалась по караван-сараям.

Как только прекратилась перестрелка, мы стали проверять выполнение нашего воззвания и были свидетелями весьма прискорбного факта: много трупов было спрятано или брошено в колодцы. Бороться с этим преступлением было немыслимо, так как делалось это не революционным народом, а местной буржуазией, сеидами и духовенством. Выполняя указания царского консула, они подбирали трупы павших у их ворот и прятали.

Из телеграммы, переданной иранским телеграфным агентством из Джульфы, мы узнали о том, что отправленные из Тифлиса, Александрополя и Эривани части царской армии перешли Аракс и двигаются к Тавризу. Тогда мы приступили, как это было условлено заранее, к проведению мер, связанных с эвакуацией из города отрядов Амир Хашемета и всех руководителей восстания.

Прежде всего мы отправили письмо представителям великих держав в Тавризе, чтобы опровергнуть утверждения русского консула, пытавшегося возложить ответственность за события последних дней на тавризских революционеров.

Письмом этим мы не рассчитывали, конечно, добиться своей цели, так как английский консул, игравший среди иностранных представителей наиболее видную роль, сам был соучастником преступной деятельности русского консула.

Несмотря на это, мы все же отправили нижеследующее письмо как определенный исторический документ:

ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ

Царское правительство не отнеслось к созданному в Тавризе революционному незмие, как к организации, существующей в суверенном государстве. Под предлогом проведения телефонной линии над крышей здания незмие царское консульство разоружило четырех бойцов, чтобы подготовить почву к общему разоружению и роспуску незмие. Присланный из Тегерана правителем Тавриза Мухбириссалтане в результате вмешательства царского правительства вынужден был покинуть Тавриз, и со дня его отъезда в Тегеран его замещал нынешний начальник незмие Амир Хашемет.

Правление Амир Хашемета, продолжающего политику Мухбириссалтане, оказалось также не по сердцу царскому консулу, но попытка отстранения Амир Хашемета и разгрома его организации обошлась царскому консулу далеко не так дешево, как изгнание Мухбириссалтане из Тавриза.

Своей гнусной политикой царский консул привел к гибели тысячи тавризских бедняков и тысячи русских рабочих и крестьян.

Как в прошлом, так и теперь тавризцы не могли стерпеть грубого насилия царских колонизаторов.

Русское царское правительство, игнорирующее желания иранского народа и не считающееся с независимым существованием свободной страны, не смогло, как и в Тегеране, извлечь для себя выгод из кровавых событий в Тавризе.

Начиная с 1907 года, царское консульство, сплотив вокруг себя все контрреволюционные силы Ирана, стремилось вернуть изгнанного из Ирана Мамед-Али-шаха на трон, но потерпело поражение.

Царское консульство, в течение четырех лет руководившее всеми преступными выступлениями Гаджи-Самед-хана Шуджауддовле, последние месяцы устраивает ему торжественные банкеты в его летней резиденции Нэйматабаде. Представителям иностранных государств небезызвестно, что целью вызова Гаджи-Самед-хана в Тавриз было назначение его царским генерал-губернатором над тавризской провинцией, для чего необходимо было создать в Тавризе кровавые столкновения и разгромить последнюю видимость самостоятельности государственную власть.

Ценой огромных жертв царское консульство добилось своей цели: оно не побоялось принять на себя ответственность за события, заслуживающие позорного клейма в истории.

Исполняющий обязанности правителя

Начальник незмие Амир Хашемет

Махаррема 5 дня, 1328 года Гиджры.

ТРАУРНЫЕ ДНИ

Когда после боев я возвращался домой, нашим вооруженным силам было уже приказано покинуть свои посты. К рассвету в городе воцарилась полнейшая тишина, нарушаемая лишь редкой отдаленной перестрелкой. Это стреляли солдаты, засевшие в караван-сарае Гаджи Гулам-Рзы.

Пока утренний ветерок разогнал стелившийся над городом пороховой дым, мобилизованные для ухода за ранеными сестры милосердия - Нина, Санубэр, Тохве и жена Гасан-аги - Назлы, закончив работу, вернулись домой к Нине. Эти четыре женщины были первыми сестрами, принявшими участие в иранской революции.

Войдя в комнату, я увидел четырех юношей, вся одежда которых была выпачкана в крови и грязи. Пока они переодевались и приводили себя в порядок, и я сменил костюм и умылся.

Четыре дня и четыре ночи мы не знали сна и потому сильно нуждались в отдыхе. Как только девушки оставили комнату Нины и ушли к себе домой, я лег спать, но вскоре стук в дверь заставил меня подняться и выйти. В приемной меня ожидал Кэчэчи-оглы, слуга Сардар-Ра-шида, принесший мне письмо от Сардара. Письмо было написано по-фарсидски.

"Уважаемый Абульгасан-бек!

Слава всевышнему, горсть изменников, восставших против правительства его величества императора, разбита. Изменники, не давшие возможности достойно соблюсти траурное поминание по святым мученикам-имамам, отступили, сдав город. Я решил с этого дня начать приостановленный из-за последних событий траур по Имаму-Гусейну, тем более, что к этой нашей великой скорби прибавилась и другая: нечестивыми революционерами убит супруг несчастной Махру - Ага Исмаил-бек, и кровь его смешалась с кровью нашего святейшего имама.