Мамед Ордубади - Тавриз туманный

Покорнейше прошу вас вместе с Ниной-ханум пожаловать к нам. Ираида-ханум чрезвычайно беспокоится за сестру. Быть может, сегодня мы перенесем тело покойного домой, чтобы с любовью и почетом предать его земле.

Рашид.

5-й день месяца Махаррема, 1328 года Гиджры".

Позвав Тахмину-ханум, я послал ее домой за иранским костюмом и предложил Нине, Санубэр, Тохве и Назлы-ханум переодеться в черное. Я решил их также взять с собой к Сардар-Рашиду.

Пока мы собирались, у ворот остановился фаэтон консула, и слуга-иранец передал нам десять удостоверений консульства о том, что предъявитель находится под его покровительством.

К тому времени подошли и Гасан-ага с Тутунчи-оглы. Мы распределили пропуска и вышли из дому.

В знак траура Нина и ее спутницы накинули на головы черные шали.

Сардар-Рашид принял нас очень радушно.

- Весьма тронут, - сказал он, встречая нас у входа - В Тавризе у меня нет родных и близких - Я почитаю для себя большой честью находиться в свойстве с таким достойным и благородным лицом, как вы. Вы оказали мне своим посещением величайшую честь.

Нина и девушки прошли в комнату Ираиды, мы же вместе с сардаром перешли в отведенный для траурной проповеди зал. Там было многолюдно, но ни один из присутствующих не был знаком с Сардар-Рашидом. Это было заметно и по разговорам. То были люди, околачивающиеся в дни траура на улицах в поисках, где бы можно было выпить чаю и побеседовать, и потому заходящие в любой дом с развевающимся над воротами черным флагом.

Сардар-Рашид представил меня гостям с большой торжественностью.

- Этот господин - наш родственник. Это молодой человек, получивший образование в России. Однако, подобно некоторым, он не отрешился от религии и веры отцов, ибо фамилия бека принадлежит к числу благороднейших родов.

- А эти - ближайшие друзья нашего дома, - добавил Сардар-Рашид, представляя Гасан-агу и Тутунчи-оглы.

Присутствующие начали раскланиваться с нами. По правде говоря, эта церемония обмена поклонами была мне крайне смешна. В этих забавных поклонах и восклицаниях мне ни разу не удалось уловить слова "салам".

- Мы всецело к услугам господина!

- Снисходительность господина безмерна!

- Мы готовы стать жертвой господина!

- Счастливы вашим вниманием!

- Мы преисполнены благодарности к господину!

- Как чувствует себя господин?

Молчаливые поклоны были и того смешней. Некоторые, прижав руки к груди, склоняли голову в мою сторону, другие же, вытянув шею, приветствовали одними глазами.

Больше всего занимали меня приветствования глазами. Приветы такого рода и немой разговор глазами - характерная особенность Тавриза.

Я с большим вниманием разглядывал одного из специалистов по безмолвным поклонам. Он раскланивался одними глазами, причем, когда, повернув голову, он кланялся, зрачки его глаз исчезали. Были и такие, что, кланяясь, двигали носом и ушами.

Один из гостей кланялся на особый лад, вызывавший невольный смех. Кланяясь, он вытягивал шею вперед, и тогда один его ус опускался вниз, а другой поднимался вверх. Это рассмешило даже Сардар-Рашида. Короче говоря, созданная под именем траурного собрания комедия была смешнее всех виденных мною в жизни.

По окончании поклонов, мы в течение нескольких минут сидели молча, прислушиваясь к бульканию воды в кальянах и звону ложек в стаканах.

Марсиеханы*, приглашенные читать положенные молитвы и оды, начинали один за другим подниматься неустроенное для них возвышение. Я старался вникнуть в содержание их проповедей, в которых не было ни слова о событиях в Кербале. Один пел об одинокой кончине имама Кязима в Багдаде в подземельях Гарун-аль-Рашида, другой - об имаме Ризе, отравленном в городе Тусе халифом Мэмуном, третий - об убиенном на чужбине Муслиме-ибн-Эгиле, четвертый - о его детях, также погибших на чужбине вдали от родного племени и т.д. Я не сомневался, что тема этих проповедей была дана самим Сардар-Рашидом, который хотел, очевидно, связать их с судьбой свого зятя Смирнова, также "убиенного" на чужбине.

______________ * Певцы "од" на религиозные темы, главным образом, по случаю, траура.

Наконец, эти с умыслом подобранные проповеди и рассказы о мучениках были окончены. Получив по пяти кран и выразив по пяти тысяч благодарностей, марсиеханы и гости удалились. Зал опустел.

Ираида, Нина и девушки вышли к нам. По случаю траура Ираида также была одета во все черное и черная шаль покрывала ее голову.

Сардар-Рашид, взяв Нину и Ираиду за руки, заговорил, обращаясь ко мне, и в голосе его звучали безграничная гордость и торжественность:

- Вам и вашему покорному слуге не могло достаться в удел ничего более возвышенного, чем эти существа. Если говорить о мирских благах, они лучшие блага мира: по благородству они выше всех, по красоте - равных им не сыскать во всем мире. Что же касается судного дня, сударь, то добра, содеянного нами в этом мире, хватит на семьдесят последующих поколений. Одно то, что эти госпожи обращены в ислам, слава аллаху, полностью разрешает вопрос о нашем ответе перед страшным судом. Этот факт смоет все наши грехи перед лицом господа бога и, направив эти два существа на путь истины, избавит их от мук ада. Вы только поглядите, сударь, на неисповедимость путей господних. Подумайте, откуда только он не приводит человека и кого кому не обрекает в удел? Если вы услышите, как правильно произносит Ираида-ханум символ веры, вы будете поражены.

При этих словах Сардар-Рашид обратился к Ираиде:

- Госпожа, прочтите символ веры, пусть господин послушает вас.

Ираида смутилась и покраснела. Бросив взгляд на меня и Нину, она начала:

Эшхэди-энла илахэ иллаллах-вэхдэху лашарига лах*.

______________ * Сильно исковерканная арабская фраза из корана: нет бога, кроме бога, он един...

Выслушав эти слова, закреплявшие "мусульманство" Ираиды, я пожал Сардар-Рашиду руку и, стараясь скрыть иронию, заметил:

- От души вас поздравляю. Этого успеха вполне достаточно, чтобы обеспечить вас и в здешней и в загробной жизни.

Нина была бледна. Казалось, ударь ее ножом, и кровинки не покажется. Жалкая роль Ираиды вывела ее из душевного равновесия, и она готовилась напасть на нее с упреками. Заметив это, я быстро переменил тему.

- Весьма сожалею, - сказал я Сардар-Рашиду, - что Махру-ханум постигло такое несчастье. Не находите ли вы, что было бы лучше перевезти Махру-ханум из сада Шахзаде сюда?

- Ваш покорный слуга полагает, что пока несколько рано делать это. По нашему обычаю, Махру может оставить дом покойного Ага-Исмаила и перебраться сюда лишь по истечении сорока дней после смерти мужа. Насколько я знаю, такой обычай есть и у русских. Но мне не удалось убедить сестру. Она прислала сказать, что не может оставаться там. "Здесь, кроме солдат и офицеров, никого нет", - твердит она. Я был поставлен в безвыходное положение и послал за ней фаэтон, - печально закончил Сардар-Рашид.