Мамед Ордубади - Тавриз туманный

Чтобы проверить правильность этих суждений, мы вышли в город и направились в торговую часть города, где были расклеены прокламации.

Пробраться через толпу, собравшуюся у прокламаций, было невозможно. Работая локтями и толкая друг друга, люди спешили протиснуться вперед. Нас удивили чрезвычайно курьезные факты, когда чины незмие Гаджи-Самед-хана читали вслух прокламации, а толпа слушала их.

Стоя в стороне, мы прислушивались к замечаниям служащих незмие и разговорам толпы и радовались тому, что в народе еще жив революционный дух.

ПРОКЛАМАЦИЯ

Тавризцы! Несмотря на временную победу контрреволюции, революционное движение сохраняется. С развитием активности контрреволюции, усиливается и борьба с нею. Царское правительство и его ставленник Гаджи-Самед-хан, не довольствуясь казнью руководителей революции в Тавризе, стремятся уничтожить всех революционеров. Они готовят новые подлости и казни. И вы должны быть готовы к новой борьбе, к новым битвам.

Тавризцы! Ваши вооруженные силы еще живы. В нужную минуту они возобновят вооруженную борьбу.

По заданию царского правительства Гаджи-Самед-хан замышляет вернуть в Иран Мамед-Али-шаха, который под мощными ударами революции, будучи лишен трона и короны, ныне добивается своего возвращения в Иран.

Тавризцы! Вам известно, как будет править страной Мамед-Али, возвращенный на иранский престол русским царем. Он уподобится индийским раджам и превратит страну в царскую колонию.

К этой авантюре из тавризских улемов примкнул Мирза-Пишнамаз-заде, которому Гаджи-Самед-хан вручил пять кусков бязи для сбора подписей о возврате шаха. Этим хотят вовлечь в преступление и вас!

Тавризцы! Не подписывайтесь на этих полотнищах, саванах вашего отечества. Добивайтесь того, чтобы в этот саван были окутаны ваши враги.

Тавризцы! Вздернутые на виселицы революционеры требуют от вас активного продолжения революционной борьбы. Гаджи Шуджауддовле и бывший шах, которого он стремится вернуть в Иран, являются слугами царя.

Революция добивается полного уничтожения своих врагов. Час близок. Надо вести беспощадную борьбу с правительством, находящимся в иностранном услужении и не заботящимся о нуждах иранских крестьян, иранской бедноты.

Пусть не пугают вас насилия царского правительства. Не падайте духом. Царское правительство гниет изнутри. Его разгромят революционные рабочие и крестьяне России.

Тавризские революционеры! Учитесь революционной борьбе у героических русских рабочих. Следуйте путям, указанным русскими рабочими. Эти пути приведут к победе. Вы не побеждены.

Вы героически боролись как с внутренней контрреволюцией, так и с царской оккупационной армией.

Сегодняшнее затишье - это затишье перед началом новых боев.

Революционный комитет.

Толпа у прокламаций росла. Видно было, что чины незмие не разбирались в сущности прокламаций. Одни из них читали прокламации, другие равнодушно проходили мимо сборища, не интересуясь, чем оно вызвано. Они очевидно полагали, что на стенах расклеены обычные объявления, афиши и приказы, и не обращали на них никакого внимания. Меж тем, ведущиеся в толпе разговоры были весьма характерны.

- Можно убить революционера, но не революцию.

- Я знал, что революционеры никогда не бросят народ на произвол.

- Я готов отдать жизнь за русских рабочих.

- И у них и у нас враг один.

- Кто забудет доблесть Амир Хашемета?

- Вернулся бы Саттар-хан еще в Тавриз...

Более получаса продолжались такие разговоры, пока толпа под напором прискакавших с саблями наголо казачьих отрядов не разошлась.

Казаки не тронули никого из толпы, но задержали стоявших там и равнодушно взиравших на проходящих чинов незмие.

Мы были очень довольны тем, что, несмотря на все преследования, революционные настроения в населении были значительны. На душе у меня стало радостно. Теперь я мог заняться распутыванием интриги, завязавшейся вокруг американки. Мой путь лежал как раз мимо ее дома.

У Мисс Ганны я снова застал Шумшад-ханум. Она поднялась, пожала мне руку, кокетливо играя глазами и поводя плечами.

Экономка доложила, что обед подан.

Шумшад-ханум хотела распрощаться и взяла свою черную, шелковую чадру.

- Уходить, когда обед на столе - грешно, - воскликнула мисс Ганна, когда Шумшад-ханум протянула ей руку для прощания. Отобрав у нее чадру и завернувшись в нее, Ганна подошла к зеркалу. Как она ни старалась, но не могла закутаться в нее так, как это делают мусульманки.

- Как идет черная чадра к белолицым блондинкам, - улыбаясь, заметила Шумшад-ханум, оглядывая Ганну.

Она села за стол; легкость, с какой Шумшад-ханум приняла приглашение, сделанное ей из простой вежливости, снова возбудила мои подозрения. Мысль, зачем приходит сюда Шумшад-ханум, - не давала мне покоя.

Обед был закончен. Сверкавшая золотом и драгоценными камнями Шумшад-ханум, выпив чашечку кофе, поднялась из-за стола.

- Придешь к нам сегодня? - прощаясь, обратилась она к мисс Ганне. - У нас будут Салима, Шухшеньг и Пэрирух.

Она простояла несколько минут в ожидании ответа Ганны, которая вопросительно взглянула на меня, ожидая моего согласия.

Я не проронил ни слова.

- Вероятно, сегодня я не смогу прийти, - сказала мисс Ганна, поворачиваясь к Шумшад-ханум. - Мы выберем день и вместе придем к вам.

Шумшад-ханум промолчала и, пожав нам руки, вышла. Я заметил, как при этом она бросила на меня разъяренный взгляд.

- Какая красивая, какая обаятельная женщина, умная, элегантная, обходительная! - сказала вслед мисс Ганна.

- Ты хочешь пойти к ней? - спросил я Ганну.

- А разве нельзя?

- Отчего же нельзя. Раз ты веришь в ее благородство, воспитанность, порядочность, раз ты доверяешь ей, что может быть дурного в том, чтоб пойти к ней в гости.

- Ты разрешаешь?

Я раздумывал над ответом. Что мог я сказать? Какие доводы я мог привести против этого посещения? Знакомясь с Рафи-заде и его дамами и приглашая их к себе, американка не спрашивала моего совета. Вместе с тем мне не хотелось, чтобы отношения, завязавшиеся между мисс Ганной, Рафи-заде и Шумшад-ханум, прервались. Дело это начинало интересовать меня.

Вот почему я сказал:

- Незачем спрашивать моего разрешения. Ты - девушка умная, самостоятельная. Ты сама должна всесторонне обдумать причины этого знакомства, его значение и понять, чем все это может кончиться.

Мисс Ганна сидела, опустив глаза.

- Без твоего совета и разрешения я ничего не хочу предпринимать, сказала она, спустя немного. - Я виновата в том, что познакомилась с ними, не предупредив тебя. Я не приглашала их. Рафи-заде сам обратился ко мне, заявив, что, желая познакомить со мной свою супругу, он вечером придет вместе с ней ко мне с визитом, и я не могла отказать ему. Я вынуждена была кое-что приготовить и послала тебе записку.