Коллектив авторов - Путешествия Христофора Колумба /Дневники, письма, документы/

Дано в нашем городе Гранаде, в тридцатый день апреля, года от рождества спасителя нашего Иисуса Христа 1492.

Я – король. Я – королева.

Хуан де Колома – секретарь.

[Перевод выполнен по тексту документа, приведенного у М. F. Navarrete в его Coleccion de los viajes у descubrirnientos, t. II, стр. 13-16, Madrid, 1859.]

1. Титулы адмирала, вице-короля и губернатора [правителя] морей и земель, которые предстояло открыть Колумбу, жаловались ему этим свидетельством условно, т. е. он их получал только после открытия этих земель и морей. Привилегии и права, которые жаловались Колумбу, были весьма значительны. Помимо права получения доходов в новооткрытых землях, жалованья, причитающегося вице-королю и адмиралу, Колумбу предоставлялось право разбора судебных дел. Ниже даются объяснения некоторых титулов, упоминающихся в документе:

альгвасил – полицейский комиссар; алькальд – 1) коронный судья, 2) глава городского управления; алькальд замка – комендант; двадцати-четвертник – лицо, избранное гражданами для отправления различных административных обязанностей в пределах квартала; дон – титул кастильских и арагонских дворян; коррехидор (буквально исправник)-лицо, назначенное короной для наблюдения за порядком в городе или сельском округе; маэстре – штурман корабля, часто так назывались владельцы кораблей; контрамаэстре – корабельный мастер; мэрин – стражник, полицейский чин; приор – настоятель монастыря; рехидор – выборный член городского самоуправления (ayuntamiento).

2. Круглая Привилегия – коронная грамота, в которой ниже королевской подписи на нижнем краю листа очерчивался круг. В центре круга ставилась королевская печать, а по окружности подписи должностных лиц и свидетелей – прелатов и знатных рыцарей.

Сеньор, зная, что вас обрадует весть о великой победе, дарованной мне господом нашим на пути моих странствий, пишу вам это письмо и из него вам станет известно, что за тридцать три дня 2я прошел от Канарских островов к Индиям 3с флотилией, предоставленной мне нашими государями, светлейшими королем и королевой, и там я открыл много островов и людей на них без счету. И все эти острова я принял во владение их высочеств с публичным провозглашением и под развернутым королевским стягом и при этом не было мне оказано сопротивления.

Первому из них я дал имя Сан-Сальвадор в память всевышнего 4, чудесным образом все это даровавшего; индейцы же называют этот остров Гуанахани.

Второй остров я назвал Санта Мария де Консепсьон, третий – Фернандина, четвертый Изабелла, пятый Хуана, и так я каждому из них присвоил новое имя 5.

Когда я достиг [острова] Хуаны 6, я проследовал вдоль его берега на запад, и он оказался столь обширным, что я подумал, не есть ли это материковая земля, не провинция ли это Катая. Но не обнаружив на побережье городов и местечек, кроме небольших поселений, с жителями которых я не мог сговориться, ибо все они сразу же обращались в бегство, я двинулся вперед тем же путем, заботясь о том, чтобы не пропустить большие города и селения.

И пройдя много лиг и не замечая никаких перемен, а между тем берег отводил меня к северу, что противоречило моему намерению, поскольку зима уже начиналась, я же собирался продвигаться на юг, тем более, что ветер увлекал меня вперед, решил я не дожидаться перемены погоды и возвратился назад в одну из уже известных мне гаваней, откуда я послал двух человек на землю, чтобы дознаться, есть ли там король и большие города 7.

Они совершили трехдневный переход и нашли множество мелких поселений и людей без счета, но ничего достойного внимания не встретили и поэтому вернулись.

Я достаточно наслышался от других, ранее захваченных мною индейцев, что земля эта не что иное, как остров. Поэтому я проследовал вдоль его берега на 107 лиг к востоку до места, где был острову предел. С этого пункта я увидел на востоке другой остров на расстоянии 18 лиг [от Хуаны], и тому острову я тотчас же дал имя Эспаньола 8. Я направился к нему, следуя северным его берегом (так же, как шел я у Хуаны) к востоку, и прошел 188 больших лиг по прямой линии.

Остров этот, как и все другие, отличается чрезвычайным изобилием, а Эспаньола в особенности. На ее берегу есть много гаваней, равных которым я не знал в христианских странах, множество больших, хороших рек, прямо чудо какое-то.

Земли здесь высокие, и на них множество высочайших гор. Даже остров Тенериф не может сравниться с Эспаньолой 9.

Все эти горы необыкновенно красивы, формы их бесконечно разнообразны, все они проходимы, все заросли деревьями бесчисленных пород и такой высоты, что кажется, будто они достигают неба. Мне уже говорили, что они никогда не теряют свою листву, и я сам мог в этом удостовериться, ибо я видел их такими же зелеными и прекрасными, какими они бывают в мае в Испании. Некоторые были в цвету, другие с плодами, прочие в ином состоянии, сообразно их природе. И когда я там проходил в ноябре месяце, пел соловей и другие птицы разнообразнейших видов 10.

Есть здесь пальмы шести или восьми видов, и любо глядеть на них: столь многообразна их красота, как, впрочем, и иных деревьев, плодов и трав. На острове есть сосновые чащи на диво, и там имеются обширнейшие поля, годные для посевов, а также мед и множество разных птиц и всевозможные плоды, и в земле немало металлов и людей там без счета 11.

Эспаньола – чудо: тут цепи горные и кручи, и долины, и земли тучные, пригодные для обработки и засева, для разведения скота любого рода, для городских и сельских построек.

Морские гавани здесь такие, что, не видя их, нельзя и поверить, что подобные могут существовать, равным образом как и реки – многочисленные и широкие, с вкусной водой, причем большая часть этих рек несет золото 12.

Деревья, плоды и травы отличаются от тех, что имеются на острове Хуане. На этом острове много пряностей, а также залежи золота и других металлов.

Жители этого и всех других островов, которые я открыл или о которых получил сведения, все как мужчины, так и женщины ходят нагишом, в чем мать родила; впрочем, некоторые женщины прикрывают одно место листом или сеткой из хлопчатника, которую для этой цели они делают. У них нет ни железа, ни стали, ни [железного] оружия, да и не привыкли они пользоваться им и не потому, что они недостаточно умелы или не обладали бы красивым телом (fermosa estatura), а потому, что они на удивление робки.

Нет у них иного оружия, кроме сделанного из тростинок, которые срезают в пору созревания семян; к концам тростинок прикрепляют заостренные колышки. Но и этим оружием они не отваживаются пользоваться.