Альберт Олмстед - История Персидской империи

На низком отроге горы в северо-восточном углу равнины, выходившем на вырубленную в скалах дорогу, по которой шли назад в Экбатану побежденные мидийцы, Кир заложил основание для новой постройки, которая должна была господствовать над этим стратегическим проходом. Над дорогой протяженность фасада составляла 236 метров, а сама платформа поднималась на высоту 12 метров; там, где она уходила назад и упиралась в гору, к ней навстречу поднимались скальные породы. Камни клали горизонтальными полосами различной высоты, чтобы избежать кажущегося однообразия; в углах аккуратно чередовались балки-перемычки и кирпичи, уложенные ложком, а каменные глыбы устанавливались одна к другой без какого бы то ни было строительного раствора с помощью железных скоб в виде ласточкиного хвоста. За этой стеной была еще одна стена из аккуратно обтесанных камней меньшего размера, а за ней была насыпь. Еще до того, как платформа была закончена, Кир отправился воевать с массагетами (кочевые племена Закаспия и Приаралья. — Пер. ). Он так и не возвратился сюда, и работа остановилась. Некоторые из глыб внешней стены были обтесаны на месте; между ними осталась лишь узкая, высеченная зубилом граница. Верхние ярусы и по сей день сохраняют отметины каменщиков и грубые утолщения — в таком виде они покинули каменоломни.

К юго-западу от группы дворцовых построек Кир приготовил для себя место последнего упокоения. Подобно храму огня, эта постройка покоилась на основании размером 13 × 15 метров и шестью огромными ступенями неравной высоты поднималась на высоту 5 метров. На седьмой ступени стояла собственно гробница, построенная из огромных блоков белого известняка, тщательно скрепленных вместе при помощи железных скоб. Она имела форму обычного дома, остроконечная крыша которого выдавала северное происхождение. Замысловатые профили на карнизе и вокруг основания были единственными его украшениями. Очевидно, на ней имелась обычная царская надпись, так как, согласно Онесекриту, который вместе с Александром Великим увидел этот монумент, надпись на греческом и персидском языках гласила: «Здесь лежу я, Кир, царь царей». Аристобул, полководец Александра, расширил краткую, но благородную эпитафию, чтобы подогнать ее под греческие представления о том, что было бы подходящим в этом случае: «О, человек, я Кир, который завоевал для персов империю и был царем Персии; поэтому не завидуй моему памятнику».

Смерть настигла Кира внезапно. Полукочевое племя саков-массагетов, обитавшее за рекой Араке, стало угрожать северо-восточной границе его империи. Война в качестве репрессивной меры стала неизбежной, и Кир принял решение лично вести ее.

Оставив кронпринца Камбиса царствовать в Вавилоне, стареющий монарх выступил в поход. Для переправы через Араке, границу империи, был построен мост, и Кир вторгся во вражескую страну. Сначала ему сопутствовал некоторый успех; затем, завлеченный в глубь территории царицей Томирис, он потерпел поражение в масштабном сражении и сам был ранен. Три дня спустя когда-то могущественный завоеватель умер, став жертвой никому не известной царицы саков. Камбис получил труп своего отца и устроил для него достойные похороны, поместив тело в гробницу, уже подготовленную в Лагере персов.

Нагнувшись, чтобы войти в низкий, имитирующий дерево портал размером всего 80 × 140 сантиметров, и толкнув каменную дверь, служители похоронной процессии оказались в полной темноте, так как первая дверь должна быть закрыта, чтобы дать возможность открыть вторую. Столпившись в погребальной камере без окон размером 2 × 3 метра и высотой 2,5 метра, они делали последние приготовления при неровном свете факела. Тело положили в похожий на бочку золотой саркофаг, который покоился на погребальном ложе с золотыми ножками. Был приготовлен стол для подношений, в которые входили короткие персидские мечи, ожерелья и серьги из драгоценных камней в золотой оправе. Кандис и хитон вавилонского производства, мидийские штаны, одеяния синего, пурпурного и других цветов, вавилонские гобелены и kaunakes — все это лежало грудой, чтобы усопший монарх мог войти в мир иной своих арийских предков с должными пышностью и церемониями. Крошечный домик был построен поблизости от гробницы для магов-хранителей, которые должны были передавать свой пост по наследству. Им было гарантировано питание: одна овца, мука и вино ежедневно; раз в месяц в память героя приносили в жертву коня. Гробница стояла посреди сада, каналы которого поили траву на лугу, а деревья всех пород качали ветвями над местом последнего упокоения Кира.

Даже в ужасно разрушенном состоянии место расположения столицы Кира демонстрирует нам полностью развитую национальную культуру. Возможно, ее вдохновляли Сузы, ассирийские крылатые быки и духи, хеттские барельефы на черных вертикальных плитах, вавилонские или ассирийские дворцы, египетские религиозные символы. Персы были не первыми, кто использовал колонны.

Тем не менее все смешалось, и появилось новое искусство, истоки которого следует искать в еще не раскопанных местах стоянок древнего человека. Это искусство абсолютно зрелое, хотя во многих отношениях совершенно отличное от его непосредственного предшественника в лучше сохранившемся Персеполе. В качестве его характерной черты мы можем назвать его память о прямых своих предках в деревянном зодчестве севера, о которых напоминают остроконечные крыши, крыльцо с колоннами и план первого этажа здания. Уникальной является замена белым известняком стен из глиняных кирпичей, они являются приятным контрастом к черному известняку, который воспроизводил дерево дверных косяков и оконных рам. Немногие дошедшие до нас скульптуры доказывают, что художники, которые вырезали барельефы, уже понимали, что эти барельефы должны подчиняться архитектурному плану. Они также показывают чувство ритма иранцев, которое ясно демонстрирует повторение каждой сцены четыре раза. Особенностью этого искусства является использование барельефов на вертикально поставленных плитах, не обусловленных архитектурным дизайном; скульптуры здесь не выпуклые, а утопленные в поверхность дверного косяка, который служит рамой для панно. Поэтому фигуры в рельефах не округлые, а плоские и никогда не выходят за плоскость вертикальной плиты. Их драпировки подрезаны — прием, неизвестный грекам еще по крайней мере одно столетие.

Различные элементы этого искусства, взятые из местных или чужеземных источников, были вдохновляемы духом иранцев. Нас должна восхищать техническая адекватность этого нового искусства. Как только мы воссоздали его постройки в нашем натренированном воображении, его чувство сдержанной красоты не может не порадовать нас. Во многих отношениях Парсагарда, хоть и сильно разрушенная, превосходит более величественный Персеполь.