Владимир Сядро - Наполеоновские войны

Однако на этом история несчастий маршала Груши не заканчивается. В 10 часов вечера он после долгих размышлений написал Наполеону: «Сир, имею честь сообщить Вам, что я занял Жамблу и моя кавалерия находится в Совеньере. Силы противника, численностью около 30 тысяч человек, продолжают отступать… Из многих источников стало известно, что по прибытии в Совеньер они разделились на три колонны; одна, по-видимому, пошла по дороге на Вавр, пройдя мимо Сарт-а-Вален, в то время как остальные направились в Перве. Из этого можно заключить, что одна часть намерена присоединиться к Веллингтону, центр под командованием Блюхера отступит к Льежу, тогда как другая колонна с артиллерией отступит к Намюру. Генерал Эксельманс имеет приказ послать сегодня вечером в Сарт-а-Вален шесть эскадронов и три эскадрона – в Перве. Действуя в соответствии с их данными, в случае, если значительные силы пруссаков отступят к Вавру, я последую за ними, чтобы не допустить их возвращения в Брюссель и отделить от Веллингтона. Однако, если подтвердятся сведения о том, что основные силы идут к Перве, я буду преследовать их по дороге в этот город…»

Получив это донесение Груши, Наполеон, как это ни странно, не придал особого значения содержанию письма, в котором, по словам Чандлера, «приводилась правильная догадка Груши о том, что масса армии Блюхера на самом деле отступает к Вавру». Император оставил без ответа рапорт маршала. «Это страшное упущение, – отмечает исследователь, – было исправлено им только в 10 часов утра, что явилось его первой большой ошибкой, совершенной 18 июня, ибо, если бы он реагировал даже просто с обычной скоростью и осторожностью и приказал бы Груши направиться в Оэн, тогда только один корпус армии Блюхера, в лучшем случае, мог бы участвовать в битве при Ватерлоо».

Как уже упоминалось, накануне Ватерлоо, 17 июня, войска Груши вышли в поход лишь в два часа дня и продвигались с большими передышками чрезвычайно медленно. Остановившись на постой в местечке Жамблу, французский маршал получил точные сведения о продвижении прусских войск, но не сделал практически ничего, чтобы остановить их, хотя такие шансы у него, несомненно, были! Утром 18 июня, уже в день битвы при Ватерлоо, Груши отдал приказ о выдвижении только в 8 часов утра. В десятом часу утра завтрак Груши был прерван раздавшейся вдалеке канонадой. Генерал Жерар резко, но справедливо упрекнул своего командующего в бездействии и предложил немедленно идти на звук боя (это было начало битвы при Ватерлоо). Если бы Груши принял это разумное предложение, то, несомненно, догнал бы прусские войска, но он, сославшись на приказ Наполеона (дошедший с запозданием и потому фактически устаревший), настоял на преследовании армии Блюхера. Время было упущено, а вместе с тем катастрофически таяли шансы французской армии на победу.

Между тем около 4 часов утра 18 июня Блюхер приказал корпусу Бюлова – свыше 30 тысяч человек – выступить из Вавра в поддержку Веллингтона, стоявшего на плато Мон-Сен-Жан близ Ватерлоо. И хотя дороги были размыты сильным ливнем, авангард пруссаков уже к 12 часам дня сумел достичь местечка Сен-Ламбер (менее чем в 5 километрах от поля сражения). За Бюловым последовали оставшиеся корпуса прусской армии. Для прикрытия своих действий Блюхер оставил в Вавре корпус генерал Тильмана (около 22 тысяч человек) с приказом как можно дольше сдерживать французские войска.

Что ж, энергия, смекалка и решительность Блюхера заслуживают всяческого одобрения, вызывает уважение и его проницательность, чего никак нельзя сказать о дальнейших поступках безынициативного и нерасторопного маршала Груши. На протяжении всей ночи с 17-го на 18 июня Груши пытался разобраться в ситуации. В 6 часов утра он написал Наполеону: «Сир, все рапорты и собранные сведения подтверждают, что противник отступает к Брюсселю, чтобы там сконцентрироваться или дать сражение после объединения с Веллингтоном. 1-й и 2-й корпуса армии Блюхера, по-видимому, идут – соответственно – к Корбе и Шомону. Должно быть, они покинули Турин вчера в 8.30 вечера и шли всю ночь; к счастью, погода была такой плохой, что они вряд ли могли продвинуться далеко [маршал совершенно недооценил своего противника и возможности пруссаков].

Я вскоре отправляюсь в Сарт-а-Вален и оттуда поеду в Корбе и Вавр».

По мнению Жомини, Клаузевица, Шарраса и Уссе, Груши следовало сделать утром 18 июня все возможное, чтобы успеть пересечь Диль под Мустье и разместиться поближе к театру действий Наполеона. В таком случае маршал «смог бы поставить своих людей в выгодную позицию для атаки во фланг прусских войск на их пути к Сен-Ламберу…» Правда, генерал Хэмли в своей книге «Военные операции» выражает иное мнение. По его словам, Груши не мог знать, что Веллингтон и Блюхер в течение дня окажутся в Ватерлоо: он полагал, что союзники объединятся в Брюсселе. Если бы таково было их намерение, Груши, «направившись в Вавр, серьезно воспрепятствовал бы их сообщению с базой близ Лувена и либо помешал бы им осуществить их намерения, либо чудовищно осложнил бы их положение». Ошибка Груши заключалась в том, что он не смог разгадать истинные намерения противника. Однако утром 18 июня действия маршала были такими же размеренными и апатичными, как и накануне. Казалось, ничто не могло убедить его действовать побыстрее и поэнергичнее. Его соединения, в отличие от пруссаков, отнюдь не перенапрягались, выполняя приказы. Вместо того чтобы начать марш в 6 часов утра, генерал Вандам вывел их только к 8 часам, и из-за этой задержки пришлось отложить выход войск генерала Жерара до 9 часов.

Сам Груши прибыл в Сарт-а-Вален в 10 часов утра. Дружелюбный нотариус, проживавший неподалеку, предложил маршалу воспользоваться его гостеприимством и сообщил ему некоторые полезные сведения. Груши узнал, что пруссаки прошли насквозь или мимо города тремя колоннами и что они, по-видимому, направляются к Веллингтону в Брюссель. Отослав рапорт Наполеону, маршал приступил к ленчу в обществе своего гостеприимного хозяина в красивом саду загородного дома…

Тем временем в 11.35 утра у плато Мон-Сен-Жан прогремел первый орудийный залп, и сразу же загрохотали французские и английские пушки, после чего последовала атака французов на Угумон. Сражение при Ватерлоо началось… Эта артиллерийская канонада достигла Валена, когда Груши добрался до десерта – клубники на блюде. Один из полковников, зайдя в дом, прервал трапезу маршала и сообщил, что из сада слышно стрельбу. Груши вскочил, прислушался, и действительно – далеко на западе раздавался низкий грохот. В саду собрались офицеры, некоторые всматривались вдаль на запад, некоторые прикладывали ухо к земле, остальные стояли небольшими группками и обменивались мнениями. Генерал Жерар настойчиво потребовал, чтобы Груши немедленно отправился в направлении стрельбы. Но маршал ответил, что они слышали, вероятно, действия арьергарда Веллингтона при отступлении к Брюсселю. Заметив приблизившихся крестьян, он спросил их, где, по их мнению, стреляют, и они ответили, что это, должно быть, в Мон-Сен-Жане. Груши обсудил случившееся с офицерами, но не счел необходимым менять маршрут.