Андрей Гусаров - Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей

1 марта 1881 года в результате террористического акта на набережной Екатерининского канала в Петербурге был смертельно ранен император Александр II — реформатор и освободитель крестьянства.

В Российской империи новый государь — Александр III, и с 27 марта 1881 года Гатчина становится его резиденцией. Все время (кроме летних месяцев) император проводит во дворце, где он и живет, и работает; здесь же проходят все официальные мероприятия.

В Белом зале дворца устраиваются приемы иностранных дипломатических и иных делегаций, там же даются официальные обеды и ужины в честь высоких зарубежных гостей. В приемную к государю едут министры, военные и другие чиновники империи. Вот как вспоминал Анатолий Федорович Кони одну из официальных аудиенций у императрицы в ноябре 1892 года: «Приема у императрицы ожидало несколько человек, которых она приглашала по двое и по трое сразу. Для меня, однако, было сделано исключение: я был позван один. Очевидно, она хотела познакомиться с зловредным председателем по делу Засулич поближе. Но, увы. Это знакомство не послужило, по-видимому, к изменению, вероятно, сложившегося у нее предвзятого обо мне мнения. В небольшом и довольно темном кабинете меня встретила, подав мне приветливо красивую руку, женщина, которая могла бы казаться еще молодой, судя по здоровому цвету лица и стройной, тонкой фигуре. Но при ближайшем рассмотрении лицо ее оказалось старым, покрытым множеством тонких и мелких морщин, напоминавших потрескавшийся пергамент. Одни глаза были полны огня и жизни, составляя главное украшение ее личности и невольно сосредоточивая на себе внимание. Темно-карие, большие и прекрасного рисунка, они смотрели ласковым, но неглубоким взглядом, в котором была известная доля нежной приветливости, но за которой не чувствовалось, однако, доброты. Этот взгляд манил к себе и как будто открывал двери в душу, но с порога этих дверей виднелись пустота, безразличие и довольно вульгарное желание всем понравиться и сыграть на очарование, как играют на бирже на повышение дутых ценностей. Привлекательной наружности не соответствовал голос, грубый и без всяких оттенков, с датским акцентом. Наш разговор, по-французски, был краток, но достаточно характерен».

Разговор Кони с государем состоялся в другом зале: «Через час, во время которого царская фамилия и прибывшие представляться завтракали в разных помещениях, произошло представление. Александр III вышел, грузный и огромный, с чрезвычайно развитым сиденьем, с неприветливым видом. Я был старшим по званию, и ко мне он обратился к первому, посмотрев на меня недобрым взглядом. „Вы опять заняли прежнее место, — сказал он. — Оно ведь гораздо труднее сенаторского”. Зная его нелюбовь к сенату вообще, к которому он относился, по образному выражению Лорис-Меликова, как к касторовому маслу, я попытался заступиться за моих недавних сослуживцев, выразив мнение, что и кассационным сенаторам приходится много трудиться и в особенности много писать, тогда как обер-прокурор действует живым словом, которое не требует механической работы писания. „Да, — сказал государь, — это так, но все-таки ваша должность важнее. Вы ведь должны считать себя ответственным за верное понимание каждого дела, которое находится в вашем рассмотрении, чтобы его причины были объяснены согласно с тем, что было в действительности”. „Я именно так и смотрю, ваше величество, стараясь уяснить для себя настоящие причины каждого преступления, чтобы избежать заблуждений, вызываемых ложными слухами, неосновательными догадками или умышленным искажением истины”, — отвечал я. Государь сказал что-то неопределенное и, бросив на меня еще раз холодный и неприветливый взгляд, перешел к моему соседу».

Еще одно свидетельство о том, как проходили приемы в Гатчинском дворце, оставил государственный секретарь А.А. Половцев: «Только входим во дворец, как уже встречаем на внутренней лестнице императорскую фамилию, шествующую в церковь. По выходе из церкви нас ставят в белом зале, ровно как генерал-адъютантов и офицеров кавалергардского полка, коего императрица состоит шефом. Императрица обходит всю залу и дает целовать руку всем присутствующим, император ограничивается рукопожатием членам Государственного совета. Затем идут завтракать вниз в большую залу, где посредине вытянут большой стол, за который садятся старшие члены императорской фамилии, члены Совета, генерал-адъютанты и все наличные дамы».

Но это была официальная жизнь. Другое дело праздники, отмечаемые августейшей фамилией в Гатчине, как семейные — например, дни рождения, так и государственные — Рождество или Пасха. Готовились к ним с особым тщанием. Весело отмечали дни рождения. 14 ноября вся семья чествовала императрицу Марию Федоровну. Обычно праздник начинался с литургии в Дворцовой церкви, куда через парадные залы следовали Александр III и Мария Федоровна. Приглашенные являлись заранее: министры и члены Госсовета (Греческая галерея), дамы из высшего света (Тронная), офицеры Кавалергардского (Белый зал) и Кирасирского полка (Чесменская галерея) и поздравляли императрицу по пути следования царственной четы. После церковной службы в комнатах Николая I давали праздничный завтрак. Именинница сидела в центре большого стола, а присутствующие члены императорской фамилии и гости, вставая, произносили в ее честь торжественные речи.

В 1882 году в этот день в Гатчине вечером дали праздничный бал с ужином на 160 персон, который закончился далеко за полночь. 25 марта, 27 апреля, 6 мая и 22 ноября отмечались дни рождения великих князей, и церемониал в эти дни был в чем-то схожим с празднованием дня рождения матери-императрицы — после литургии в церкви гостей приглашали на завтрак в Арсенальное каре.

Иначе проходили государственные праздничные мероприятия. «К Рождеству готовиться начинали заранее, — пишет о времени императора Александра III хранитель Гатчинского дворца-музея И.Э. Рыженко, — выбирали подарки для гостей, развешивали и „поправляли образа” в церкви, отбирали фарфоровые и стеклянные вещи для лотереи. Елки для их величеств, августейших детей и братьев императора ставили на бывшей половине императора Николая I в Арсенальном каре дворца. К Всенощной в Гатчину съезжалась вся царская семья — великие князья с семьями».