Александр Шитков - Где пустуют храмы, пустуют и души (Судьба Старицкого Свято-Успенского монастыря)

Москвы, последнего из княжеств по наследованию, входившего в состав Киевской Руси - еще не было. А если даже она и была, то представляла из себя небольшое поселение, равно как и Тверь, не представлявших из себя большого военного и административного авторитета.

Цифры, приводимые по Киевскому периоду у профессора Е.Е.Голубинского, наглядно показывают общую тенденцию образования монашеских общин. По его подсчетам, в первой половине XIII века известно было до 70 монастырей, причем большое их число насчитывалось в крупных городах (4), и были ктиторными, то есть содержащимися на средства, поступившие от князя и других именитых людей, основавших монастыри. Настоящие же монастыри, которые имели в своем основании подвиг, были весьма немногочисленны. Подвижники, уходившие в глубь лесов, бежавшие от городов и жительствовавших там ктиторов добровольно обрекали себя на жесточайшую борьбу с дикой природой, а нередко с племенами язычников.

Издавна, с первобытных времен, здесь жили люди. О тех далеких, долетописных годах напоминают древние городища и курганы. Старицкая земля - место древних поселений славян-кривичей -скотоводов, охотников, рыбаков, землепашцев. Наиболее ранние из археологических памятников здесь относятся к эпохе неолита, примерно к четвертому тысячелетию до нашей эры.

К более.позднему времени относятся кремневые наконечники копий, четырехгранные дротики, кремневые пилы, найденные в Родне, Дягунине, Черепкове и Молокове.

Вблизи деревень Неклюдово, Дягунино и Абалешково обнаружены фатьяновские могильники, относящиеся к третьему-второму тысячелетию до нашей эры. О возросшей культуре людей этого времени говорят найденные в могильниках мастерски выточенные изделия из кости, изящные наконечники стрел, глиняные сосуды с красивым орнаментом.

Кажется, все исторические эпохи оставили след на старицкой земле. Открыты, но не исследованы пока досконально прямые предшественники средневековой культуры - дьяконовские городища, встречающиеся у Козлова, Бабина, Юрьева, Пентурова и Змиевых Горок. Мощный культурный слой, в которой найдены кости домашних животных, зернотоки и металлические серпы, принадлежности гончарного дела и детали простейшего ткацкого станка, говорит о том, что здесь существовала дьяковская культура.

Во многих местах Старицкого района в одиночку и группами разбросаны сторожевые и могильные курганы, насыпанные нашими предками тысячу и более лет назад.

Раскопки подтвердили, что в VIII-X веках Верхневолжье было уже частью торгового пути, берущего начало в Киевской Руси и на Ближнем Востоке. Откуда же еще было появиться витым бронзовым кольцам, бусам, шейным гривнам, монетам арабской чеканки?

Волга сыграла решающую роль в развитии края. И не удивительно, что именно на ее берегах обосновались наши предки. Волга была для них и кормилицей, и торговой дорогой, и защитным рубежом. В условиях постоянной вражды между общинами и племенами люди выбирали для своих поселений труднодоступные места на высоких берегах рек и озер.

Неукрепленное поселение на левом берегу Волги, видимо, могло уже быть в XII столетии, расположившись напротив мужского монастыря. «Древнейшим из памятников, находящихся на территории современной Старицы, по праву считается Успенский монастырь, - пишут археологи М. Левин и Е. Хворостова. (5) В летописных сводах о городе Старице применительно к этому времени мы не находим никаких записей. Поэтому можно только предполагать, что данного городка, о котором говорит летопись под 1297 годом, в XII веке еще не существовало. Следовательно, Успенский монастырь «является первым колонизатором этих земель со стороны Владимиро-Суздальского княжества». (6)

Основание Старицкой обители было не на том месте, где располагается монастырь ныне, почти на самом берегу реки Волги, а выше, на современной площади перед районным Домом культуры. Здесь потом стояла Богоявленская церковь, рядом с которой находилось кладбище. И как писал в начале XX века местный краевед Иван Крылов, «на этом кладбище отыскиваются надгробные старинные камни с надписями иноков». (7)

Два инока - Трифон и Никандр - поставили для себя келью и часовню в глухом лесу. Историю русских монастырей и вообще-то невозможно представить беззаботной или хотя бы чисто созерцательной - изнурительный физический труд выпадал на долю преподобного Сергия Радонежского и преподобного Пафнутия Боровского, преподобного Серафима Саровского и преподобного Корнилия Псково-Печерского... А послушанием в монастыре называется всякое делание с благословения начальствующих и старших.

Исполняя послушание, инок отсекает свою волю, терпит многие скорби и труды, - потому и приравнивается монастырское послушание к добровольному мученичеству. Зато и может послушливый монах взывать ко Господу словами Псалмопевца: «Виждь смирение мое, и труд мой, и остави вся грехи моя» (Пс. 24,18).

Постепенно, но не всегда, вокруг этих уединенных жилищ селились другие, искавшие подвига. Так образовался монастырь, вокруг монастыря - селение, и ранее пустынный край оживал под неутомимыми руками работников, зачастую вооруженных только крестным знамением и верою во все могущество и милосердие Христа и Спасителя.

При Трифоне и Никандре была построена небольшая деревянная церквушка, которая «необходима была для них; как место общественной молитвы и обучения приходивших людей слову Божию». (8)

После построения деревянной церкви, строили кельи. В густом лесу, спиливая деревья, корчуя пни, рыли ямы для фундамента, терпели мошкару, спали и питались как придется и дружно, с молитвою, не празднословия, молча возводили корпуса построек, расчищали место под огород, сад, прокладывали, «в бдении, пощении, молитве и неусыпных трудах» они строили «Русь святую». Количество братии множилось. «Видя строгую подвижническую жизнь, не стяжательность и любвеобильное отношение к ближним новых тружеников веры, простые люди с доверием смотрели на них и охотно шли к ним, чтобы поучиться от них слову Божию и богоугодной жизни». (9).

Ночь они стояли на молитве, днем таскали тяжелые бревна с молитвою и без празднословия - обычные правила монастырской жизни. Никто никого не заставляя, наоборот, уговаривая не брать таких тяжестей и сами же беря еще больше. (10).

Все они, и крестьяне, и посадский, носили лычную обувь и заплатанную одежду; так же ходили и сами первые настоятели монастыря - Трифон и Никандр, ничем не выделяясь среди прочих. И в такой одежде ходили до самой смерти. Смирение и покаяние они обнаруживали всем своим видом.

Через 16 лет, а именно в 1127 году, скончался Трифон. В древнем монастырском помяннике было записано: «Помяни Господи инока Трифона и братию умершую при его животе». (11)