Александр Шитков - Где пустуют храмы, пустуют и души (Судьба Старицкого Свято-Успенского монастыря)

Спустя 26 лет, в 1153 году скончался второй основатель Свято-Успенской обители Никандр. (12)

Таким образом, в летописных сводах о городе Старице применительно к этому времени мы не находим никаких записей. Следовательно, Свято-Успенский монастырь является первым колонизатором этих земель со стороны Владимиро-Суздальского княжества. И здесь можно сделать вывод о том, что будущий город-крепость Старица вырос вокруг монастырских стен, и долгое время монастырь являлся основным духовным стержнем города. Да, пожалуй, не только духовным, но и что тоже важно, экономическим и стратегическим центром края. Обитель росла как в численности, так и в неведомых миру духовных подвигах.

Память о первых иноках - Трифоне и Никандре - будет увековечено в построении храма «в честь Успения Божией Матери, да похвалы Пресвятые Богородицы» при иноке Феодорите. (13) Может быть, создатель храма так же происходил из Киевских пещер и хорошо знал, что именно оттуда и пришли первые основатели иноческого братства на урочище Старый бор, а имя «Успения Пречис-тыя» носила и носит до сих пор церковь Киево-Печерской Лавры.

За один год храм был построен. При его освящении присутствовал великий суздальский князь Андрей Боголюбский. Произошло это в 1165 году.

Наша Старицкая земля в то время входила в состав Владимиро -Суздальского княжества, или Залеской Руси, как называлась она в древности. Именно этому княжеству суждено будет стать преемницей Киева. В Х-ХП веках здесь возникли города Суздаль, Муром, Ростов Великий, Владимир, Москва, Дмитров, Переславль Залес-ский, Углич, Тверь, Торжок, Бежецкий Верх.

При великом суздальском князе Андрее Боголюбским градостроительство на Владимиро-Суздальской земле дало основание потомкам назвать Русь «страной зодчих». Народными мастерами Владимиро Суздальской Руси были созданы многие выдающиеся памятники церковного зодчества и иконописи. Например, великолепен был выстроенный при князе Андрее Боголюбском в 1158-1161 годах Владимирский Успенский собор. Дорогу в город Владимир открывают Золотые ворота (1164). По своему значению они были подобны Золотым воротам Константинополя или Золотым воротам Киева, от которых начиналась дорога к сердцу столицы- к монастырям и Софийскому собору. Выстроенный князем Андреем Боголюбским в 1165 году на берегу реки Нерли церковь Покрова по словам Дмитрия Сергеевича Лихачева «принадлежит к лучшим произведениям русской архитектуры».

Невиданное по размаху строительство, развернувшееся в 1158-1165 годах, соответствовало стремлению Андрея Боголюбского превратить Владимир в политический и духовный центр Руси.

Наибольшую роль он отводит Церкви, и поэтому не случайно великий суздальский князь оказывается при освящении первого старицкого храма в честь Успения Божией Матери.

Вскоре после этого обитель стала управляться игуменами, то сеть обрела не только монастырский «статус», но и некоторые преимущества перед другими малыми обителями.

Первым игуменом становится Иринарх, который следил за тем, чтобы никто не отклонялся от монастырской дисциплины, чтобы не было «бесчинно глаголющих» или смеющихся, или праздно проводящих время. Поздно вечером игумен обходил келья и, если где еще слышал беседующую братию, тихонько стучал в окно, давая знать о себе, и уходил. За некоторые нарушения накладывались дополнительные послушания.

Успенский храм не отапливался. И в самую суровую зиму, даже когда птицы падали на морозе, молитва шла своим чередом, долгая, многочасовая. Некоторые не выдерживали такую суровую жизнь и уходили в другие монастыри.

В 1272 году настоятель Свято-Успенского монастыря Леонид был возвышен в сан архимандрита. (14) Поводом к этому послужили не только личные достоинства настоятеля, но и окончание строительства храма Пресвятой Богородицы. Его освятил епископ Тверской Симеон. (15) В это же время, при благоверном великом князе Ярославе Тверском, Успенская обитель- перешла из Новгородской епархии, которой до сих пор принадлежала, в Тверскую. В этих же местах располагались епископские владения, называемые «волостью Святого Спаса». (16) Интересы церковных и светских властей совпали. Решение тверского епископа об открытии второй кафедры в Старице, с включением названия города в титул, служило большому оживлению в ней. Таким образом, судьбы города и монастыря оказались тесно связаны с тверским епископатом.

Надо сказать, что в связи принятия статуса архимандрии Старицкого Свято-Успенского монастыря, резко увеличивается и число братии. Так, после имени архимандрита Филарета в большом синодике перечислено 26 имен иноков, а после имени архимандрита Леванида написано 154 имени. (17)

Совсем немного правили Успенской обителью архимандриты. После архимандрита Мефодия следуют опять игумены. Среди них, игумен Симеон совершил обновление Успенского храма, который к этому времени, как деревянный, пришел в ветхость. (18)

Но мирной жизни обители помешало татаро-монгольское нашествие. Как повествует летопись, в 1292 году татары убили игумена Се-рапиона и с ним 124 инока Свято-Успенского монастыря.Убитых бросили в реку Волгу, «но волны речные не смогли унести телеса иноческие». Река не приняла страдальцев, и ночью, оставшиеся в живых верные христиане, «погребоша я честно в доме Пречистая». (19)

После страшного татарского погрома, обитель, обагренная кровью невинных страдальцев, не исчезла с лица земли, «так как дом Пречистыя не был истреблен от поганых и сама обитель оставалась ненарушенного...» (20)

Между особенностями иноческого послушания было- списывание с древних списков сказания о своем монастыре, об его настоятелях и братии. Одним из известных таких летописцев был схимник Свято-Успенской обители Дорофей, который жил, очевидно, в конце XIII- начало XIV столетий и списал с древнего помянника, писанного на «сосновой скорлупе», историю повседневной службы монастыря. Именно этот помянник и дошел до нашего времени и послужил основанием нашего повествования о первоначальной судьбе Свято-Успенской обители. Конечно, письменные труды старицкого летописца не имеют никакого значения для истории государства Российского, и даже для всей русской церкви, но они весьма дороги для первоначальной истории Стариц-кой обители. Старицкий летописец схимник Дорофей принял на себя очень скромную задачу: он списывал со старого помянника на «сосновой скорлупе» и тем самым оставил в памяти потомства повествование об основании и первоначальной службе своей обители в самых кратких чертах.

Древний помянник, впоследствии, переписывался несколько раз и дошел до конца XIX века, по всей видимости, в измененном состоянии. Вот как об этом писал игумен Арсений в конце XIX столетия: «Находящийся под руками нашими список принадлежит к концу прошедшего, или даже к началу нынешнего столетия; писан на серой, грубой картонной бумаге, и не пером, а палочкой или лучинкой, - весьма крупным полууставом, писан с ошибками... Имя, например, одного из первых основателей Старицкой обители написано: на первой странице Трифон, а на следующей странице Трофим. Из почерка письма, из этих ошибок, и из всего внешняго вида помянника так и видно, что его переписывал какой-нибудь . малограмотный послушник, которому поручено было это переписывание в виде послушания, и который производил свою работу, как подневольную с крайним небрежением и нерачением». (21)