Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся назад. В первую книгу. Добавим к ней всего ничего — немного исторической диалектики. Новейшего образца.

Все нации выдуманы. Изобретены. Нарисованы. Это верно. Это даже несомненно. Но несомненно и другое: некоторые из них изобретены куда удачнее других. В первую очередь в территориальном плане. Изобретатели французской нации породили Францию — свежеиспеченное национальное государство — в точности там, где проживали угодившие «во французы» коллективы: провансальцы, бретонцы, гасконцы, пикардийцы и многие другие. Никакой особенной беды для третьих лиц. Возникновение французской нации было естественным этапом политической и социальной динамики, происходившей на территории исторической Франции и затрагивавшей исключительно ее тогдашнее население. Его эволюционный смысл — новое, куда более эффективное использование ресурсов населения и территории одновременно. То же самое следовало бы сказать и об изобретении германской нации, но вот — выходит поучительно и неловко: столь же естественный германский процесс по весьма релевантным причинам скатился в эксклюзивное, отторгающее часть населения страны русло и оттого породил побочные эффекты, оставившие кровоточащие по сей день раны. Тем не менее и в германском случае верно, что небезболезненное, нелегко привившееся изобретение нации было априори направлено внутрь собственной территории и никого вне нее не предполагало ущемить. О его эволюционном, по существу, мобилизационном результате распространяться не стану — он очевиден каждому, кто знаком с германской историей.

Крупным европейским коллективам было суждено преобразоваться, перестроиться в нации, грубо говоря, в XIX веке. Без этого они не могли успешно развиваться экономически, технически и социально. Да и политически тоже: не превратившись в нации, невозможно было перейти к современному политическому устройству. Назовем его, для порядка, демократией.

Попытка внетерриториального европейского еврейского коллектива — не говоря уже о нереальном всемирном еврейском коллективе — пойти по эволюционному пути своих европейских сугубо территориальных соседей была странной и опасной.

Странной — ибо, вопреки исторической логике, она не являлась эволюционной. В отличие от немцев, британцев или французов, у евреев не было экономических и социальных, попросту, эволюционных предпосылок, толкавших их к национальному строительству. Такое строительство — вернее, его беспомощная имитация — ни в малейшей степени не способствовало повышению эффективности еврейских коллективов. Нация — как звездная галактика — результат коллективного «сгущения», требующего компактных массы и территории и совершающегося исключительно внутри них. Евреи не имели ни того ни другого. Еврейская национальная выдумка была виртуальной, а если говорить о функциональном, апробированном в Европе практическом содержании — бессодержательной. Она не порождала ни новых экономических предприятий, ни новых технологий, ни новых армий. Никаких конкурентных преимуществ [6] Любопытно, хотя и не столь важно: ничего нового в этом отношении не привнес и Израиль, продолжающий существовать в огромной степени за счет американской поддержки и далеко не нагнавший еврейские общины Запада, с которыми его естественно сравнивать, ни по одному важному показателю. . Немудрено, что вместо функциональных соображений в ее основе с самого начала лежали соображения расовые — не от хорошей жизни, от полного безрыбья.

Опасной — потому что еврейское национальное строительство неизбежно должно было идти за чей-то счет. Прежде всего за чей-то территориальный счет.

Для того чтобы изобретение еврейской нации приобрело реальный смысл, ей необходима была «точка сгущения», территориальный полигон для обкатки европейской национальной парадигмы. Ни одна знакомая, освоенная евреями диаспоры территория для этого не подходила — ни Западная или Восточная Европа, ни Персия, ни Магриб. Зато вполне подходила литературная «Эрец Исраэль», талмудическое Эльдорадо — страна мифологическая, даже мифическая, которую, правда, можно было географически соотнести с давно нерелевантной для евреев Палестиной [7] Впрочем, скоро выяснилось, что Эльдорадо вполне может находиться и в Уганде. Или в Аргентине. Кое-какие хасиды на полном серьезе называют нынешний Нью-Йорк — «Эрец Исраэль». . Что, разумеется, и произошло.

Резонно спросить: что в этом плохого? Разве Палестина — худшая точка «национального сгущения», нежели Франция или Британия? Отчего не загрузить в нее некоторое количество исходного человеческого материала — разумеется, если найдутся добровольцы — и не позволить ему, материалу, заново организоваться в палестинском плавильном котле? Полученная «туманность», разумеется, не будет эквивалентна всемирному еврейскому коллективу; она породит собственный коллектив, но кому это мешает?

На этот вопрос существует даже детский ответ: и без того угнетенному, немалому числом местному населению, еще не прошедшему мучительный процесс «сгущения» нации, населению, которому этот процесс только предстоял. Увы, в отличие от Франции, текущая сумма населения которой более или менее равнялась будущей французской нации, от Британии, жители которой и стали нынешними британцами, Палестина имела значительное собственное — отнюдь не еврейское — население, совершенно не собиравшееся «сгущаться» в еврейскую нацию. Хуже того, еврейские нациообразователи отнюдь не планировали включить «туземцев» в свой «исходный материал» [8] Справедливости ради отмечу, что такая мысль у них мелькнула. Увы, ненадолго. . Поэтому в отличие от французского, немецкого и прочих европейских примеров национального «сгущения» еврейский национальный эксперимент с самого начала нес на себе позорное пятно колониализма [9] Отмечу: британцы, французы и испанцы колонизировали (нередко зверски) чужие территории и проживавшие там коллективы; большую часть этих территорий им пришлось со временем покинуть; сионисты же затеяли поистине беспримерное дело — колонизацию собственной «метрополии», то есть войну, не признающую компромиссов. Войну на уничтожение. Примерно как белые американцы — уже не британцы — в Северной Америке. . Полигон, на котором должна была «сгуститься» еврейская национальная галактика — с ее неизбежными экономикой, университетами и армией, — предстояло предварительно очистить от большинства местных жителей, совершенно чужих и неуместных. Оставшихся ждала судьба чужаков на собственной земле — примерно как американских индейцев.