Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

Кто-то когда-то [12] То ли граф Шефтсбери, то ли кто-то из его предшественников. сказал: «Страну без народа — народу без страны». Хорошо сказал. Только вот изначальные реалии были прямо противоположными — вымышленный сионистский народ, поколебавшись между Угандой и Аргентиной, торжественно объявил населенную Палестину пустой территорией, а впоследствии превратил немалую ее часть в таковую. Но природа не выносила и не выносит пустот! От Израиля требуется совсем немного — осознать заполненность всех ближневосточных «жизненных» пространств, начиная со своего собственного. Пусть он хотя бы осознает существование пестрой израильской нации. Остальное — комментарии. Вдобавок нехитрые.

В конечном счете, не все так уж плохо. Коллективу, пожелавшему, пусть за чужой счет, сплотиться в современную нацию, придется — с изрядным опозданием — освоить и другие современные изобретения: современную демократию, современные национальные отношения и современные отношения между государствами. Нынешние израильские теоретики всерьез утверждают, что евреи — особенный народ, так что их государство может не иметь границ. Боюсь, кое-кому скоро придется за них — теоретиков — краснеть.

Тривиальная, печальная история: свободные от территориального дискурса рассуждения Занда о еврейском народе задели его сионистских оппонентов почти исключительно своим потенциальным территориальным аспектом — напрашивающимся отрицанием «вечного и неотъемлемого права» евреев на «священную территорию». Поэтому территориальную тему Занду пришлось обсуждать особо. Подробно и деликатно.

Нынешняя книга Занда представляется в Израиле крамольной и опасной. Это неприятно для автора, но замечательно для издателя. Опасные книги превосходно продаются. Увы, в данном случае коммерческий успех — лишь побочное действие (side-effect) горького лекарства. Хочется пожелать Занду проснуться однажды автором скучного исторического исследования, консенсуального в плане выводов, пылящегося на полках и абсолютно нерелевантного, вдобавок малоправдоподобного — ну неужели в Израиле кто-нибудь когда-нибудь запрещал браки евреев с неевреями, десятилетиями держал миллионы людей под военным управлением и не принимал арабов — граждан страны на приличную работу, тем более, в государственные ведомства? Этого не может быть — не правда ли? Это всего лишь ночной кошмар… Солнечные лучи немедленно его элиминируют.

Такое утро, утро нерелевантности, несомненно, настанет — только когда?

Александр Этерман

Я хочу выразить свою глубокую благодарность всем друзьям и знакомым, которые тем или иным образом помогли мне завершить эту книгу: Авиаду Орену, Александру Этерману, доктору Эрану Эльхаяку, доктору Йонатану Алыыеху, доктору Нице Арэль, Мишелю Бейлису, доктору Брахе Бен-Шаммай, Йоси Барнеа, Гиле Гилад, Ное Гринберг, профессору Исраэлю Гершони, доктору Яэль Даган, Рони и Дану Даринам, Асаду Зуаби, доктору Амнону Ювалю, Ювалю Лаору, Эрану Леву, Йардене Либовски, доктору Херардо Лайбнеру, Махмуду Мусе, Рану Менахми, Линде Незри (Nezri), Ставит Синай, Анне Сергеенковой, Борису Черчесу, Боазу Эврону, профессору Кристофу Прошассону (Prochasson), доктору Ние Периволаропуло (Perivolaropoulou) и Амнону Саде.

Я признателен куда больше, чем могу выразить словами, моим дочерям Лиэль и Эдит и моей супруге Варде.

Я благодарен профессору Жану Бутье (Boutier), доктору Иву Дуазо (Doazan) и доктору Арондетти Вирмави (Virmawi; все трое — из Марсельского отделения Высшей школы социальных наук E.H.E.S.S.) — за гостеприимство и проявленную ими по отношению ко мне сердечность.

Я от всего сердца благодарю Терезу Айзенберг, а также всех сотрудниц и сотрудников издательства, основательно поработавших над этой книгой и сделавших все от них зависящее для того, чтобы устранить или сгладить ее недостатки и сделать ее удобочитаемой.

Я благодарен своим ученикам, постоянно бросавшим вызов моему историческому воображению, равно как и тем, кто терпеливо выслушивал меня даже тогда, когда мои рассуждения им надоедали.

Два слова всем тем, кто критиковал или даже разносил мою предыдущую книгу и тем самым — укрепив мою решимость или оплодотворив мою фантазию, — подтолкнул меня к написанию этой книги: я обязан вам гораздо сильнее, чем вы можете (или хотели бы) вообразить. Критики постоянно утверждали, что все мои основные утверждения общеизвестны, содержатся в их сочинениях — и в то же время абсолютно неверны. Я должен признать, что критики отчасти правы: все то, что считалось общеизвестным в свое время и было позднее вытеснено на периферию исторической науки или даже вовсе замалчивалось, стало теперь основой критического исторического нарратива, который я и воспроизвел, превратив его тем самым в «политически некорректный» и «антиисторический». Надеюсь, что моя нынешняя работа сможет — хотя бы с частичным успехом — сделать то же самое.

Все содержащиеся в этой книге огрехи, ошибки и неточности, равно как и излишние преувеличения и нестандартные мнения, порождены мною одним, и я один несу за них ответственность. Все упомянутые выше лица не имеют к ним ни малейшего отношения.

Тель-Авив — Марсель, 2012