Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

Следует признать, что я был сильнейшим образом привязан к своей «малой родине» — месту, где я вырос, сформировался на фоне городских пейзажей, где я пережил первую любовь. Даже если я и не стал настоящим сионистом, меня научили смотреть на это место как на убежище для преследуемых еврейских беженцев, которым некуда больше деваться. То, что происходило здесь до 1948 года, рисовалось мне в духе притчи, изобретенной историком Айзеком Дойчером; героем притчи был человек, выпрыгнувший в отчаянии из окна горящего дома, упавший на голову прохожему и серьезно его ранивший [32] Deutscher I. The Non-Jewish Jew and Other Essays. — London: Oxford University Press, 1968. — P. 136–137. . Разумеется, в то время я не мог даже представить себе многочисленные перемены, которые вот-вот произойдут на моей «малой родине» после военной победы и связанных с ней территориальных приобретений, — перемены, никак не связанные с бедами и преследованием евреев, перемены, которые невозможно оправдать ссылками на них. Долгосрочные последствия этой победы подтвердили горькое и сугубо пессимистическое утверждение, гласящее, что история — это почти всегда сцена, на которой жертвы и палачи обмениваются ролями; в данном случае преследуемые изгнанники в одночасье стали господами-преследователями.

Несомненно, изменение характера восприятия национального пространства существенно повлияло на формирование израильской культуры в период после 1967 года, однако, по всей вероятности, это влияние не было решающим. С 1949 года в израильском коллективном сознании глубоко засело недовольство «чересчур тонкой талией» и недостаточной территорией Израиля. Это недовольство открыто проявилось в ходе войны 1956 года, когда глава израильского правительства [33] Давид Бен-Гурион. О его поведении в 1956 году см. ниже. — Прим. пер. после одержанной военной победы всерьез взвешивал аннексию Синайского полуострова и Газы.

Тем не менее, несмотря на этот значимый, но все-таки единичный и преходящий эпизод, следует предположить, что миф о «земле предков», отчасти поблекший после образования государства, активно вернулся на общественную сцену лишь с Шестидневной войной. Многим израильским евреям представлялось, что любая критика завоевания Восточного Иерусалима, Хеврона и Бейт-Лехема может подорвать легитимность более раннего захвата Яффо, Хайфы и Акко, гораздо менее значимых элементов мозаичного моста, связывавшего сионизм с мифологическим прошлым. Ведь, согласившись, хотя бы в принципе, с концепцией «исторического права возвращения на родину», трудно возразить против ее реализации как раз в самом сердце «древней родины». Разве не были совершенно правы мои товарищи-солдаты, полагавшие, что не пересекают никакой границы? Разве не в предвкушении этого момента мы, среди прочего, изучали в своей сугубо секулярной школе Библию как отдельную историческую дисциплину?

Я не мог предположить в то время, что «зеленая линия» прекращения огня [34] Речь идет о линиях прекращения огня между Израилем и арабскими странами (Ливаном, Египтом, Сирией и Иорданией), установленных Родосскими соглашениями 1949 года и ставшими международно признанными границами государства Израиль. — Прим. пер. так быстро исчезнет с карт, выпускаемых израильским Министерством просвещения, равно как и то, что представления будущих поколений о границах родины окажутся столь отличными от моих. Я просто не осознавал, что мое государство с самого момента его основания не имело настоящих границ — были только гибкие и подвижные приграничные области, подразумевавшие опцию территориальной экспансии [35] Некоторые из израильских академических политических теоретиков всерьез утверждают, что государство, вообще говоря, не обязано иметь четко определенные границы. — Прим. пер. .

Ввиду своей невероятной политико-гуманистической наивности я и в страшном сне не мог вообразить, что Израиль решится официально аннексировать Восточный Иерусалим и назовет воссоединенный объект «городом, сочлененным воедино», как в 123-м Псалме [36] Русскоязычное цитирование Псалмов по написанной в соответствии с иудейской традицией книге связано с известной технической проблемой. Стандартный текст книги Псалмов делится иудейской традицией на 150 глав (собственно, псалмов), а православной традицией — на 149 глав. Дело в том, что 9-й псалом, состоящий в православной традиции из 39 стихов, иудейская традиция разбивает на два псалма (9-й и 10-й, состоящие из 21 и 18 стихов соответственно). Поэтому все псалмы с номерами больше девятого пронумерованы в этих традициях по-разному — чтобы найти номер «православного» псалма, необходимо из номера «иудейского» псалма вычесть единицу; при этом 10-го «иудейского» псалма в православной традиции не существует. В данной книге псалмы нумеруются в соответствии с иудейской традицией, поэтому для того, чтобы найти приведенные ниже цитаты из книги Псалмов в русской ортодоксальной Библии, необходимо произвести указанную числовую операцию. — Прим. пер. , не предоставив при этом — ни тогда, ни теперь, сорока пятью годами позже, — его арабским жителям, составляющим треть населения насильно объединенной столицы, полных гражданских прав [37] Подавляющее большинство 270 тысяч арабских жителей Восточного Иерусалима, аннексированного Израилем еще в 1967 году (впоследствии эта аннексия была закреплена дополнительными законодательными актами), не имеют израильского (или какого-либо иного) гражданства. Им предоставлен статус «постоянных жителей» страны; обладатели этого статуса могут работать в Израиле и получают различные социальные выплаты, но не имеют права участвовать в парламентских выборах, влияя таким образом на политическую и экономическую жизнь страны, в которой живут. — Прим. пер. . Я не мог представить, что премьер-министр Израиля будет убит смертоносным патриотом, решившим, что этот премьер-министр может, не дай бог, отказаться от оккупированных «Иудеи и Самарии». Сходным образом, я не мог вообразить, что окажусь в безумном государстве, министр иностранных дел которого, приехавший в страну в двадцатилетнем возрасте, проживал в ходе всей своей министерской каденции вне ее суверенных границ.

В то время я еще не мог предугадать, что Израиль сумеет в течение десятилетий удерживать контроль над многочисленным палестинским населением, лишенным гражданских прав и суверенитета, причем израильская интеллектуальная элита в подавляющем большинстве примирится с таким состоянием дел, а принадлежащие к ней историки, со временем — мои коллеги, будут называть это население «арабами Страны Израиля» [38] См., к примеру, слова Аниты Шапира, утверждавшей, говоря о событиях 1967 года: «Встреча с арабами Страны Израиля стала настоящим потрясением». Из статьи «От поколения Пальмаха до поколения „молодежи со свечами“: перемены в израильской самоидентификации» // Войны, революции и самоидентификация поколений / Под ред. Й. Мали. — Тель-Авив: Центр наследия Рабина/Ам овед, 2001. — С. 137 (на иврите). «Молодежью со свечами» («Елдей а-нерот», букв. «дети со свечами») были названы израильские молодые люди, на время объединенные скорбью по убитому правым религиозным экстремистом премьер-министру Ицхаку Рабину. — Прим. пер. . В то время я не мог вообразить, что власть над новым «местным чужаком» будет осуществляться не в условиях «ущербного гражданства» — посредством военной администрации, сионистско-социалистического отчуждения и «иудаизации» земель, как в добром старом Израиле в границах 1967 года, — но посредством тотального лишения его прав и свобод, а заодно и экспроприации природных ресурсов «вожделенной земли» в интересах пионеров-поселенцев, принадлежащих к «еврейскому народу». Я не мог себе представить, что Израилю удастся поселить на новых оккупированных землях более полумиллиона человек, которые обоснуются там, отгородившись заборами, абсолютно отдельно от местного населения, лишенного элементарных человеческих прав, и таким образом ярко обозначить колонизаторский, этноцентристский и сегрегативный характер всего своего национального предприятия — с самого его начала. Короче говоря, я не знал, что мне предстоит прожить большую часть своей жизни бок о бок с системой военного апартеида, необычного и хитро задуманного, причем «просвещенному миру», отчасти оттого, что его терзает старая вина, придется мириться с ней и поневоле в какой-то степени ее поддерживать.