Иван Папанин - Лед и пламень

Раньше Борок вообще не имел школы. Вначале мы отвели под школу сборный финский домик. Естественно, что очень скоро он стал тесен. В поселке появилось каменное здание школы-семилетки. Но детское население продолжало расти. И родители вынуждены были учеников старших классов отвозить в Рыбинск или Ярославль, определять в интернаты, снимать для них комнаты. Тревог и волнений по этому поводу было хоть отбавляй. Президиум Академии наук обратился в Ярославский облисполком с просьбой организовать в Борке школу-десятилетку. Просьба была удовлетворена, но построить школьное здание должны были мы сами. Неподалеку от клуба выросло большое, современное школьное здание. Заодно мы сразу построили и многоквартирный дом для учителей.

Рядом появился еще один красивый дом. В нем разместились детский сад и ясли.

Строители возводили два новых лабораторных корпуса, административный корпус и гостиницу, здание столовой, новые дома. Все им помогали.

Мы сразу же отказались от всяких времянок - я считал, что это перевод государственных денег,- и строили добротные дома. Борок был окружен деревнями, многие их жители работали в институте. И понятно, что институт стал центром духовной жизни района, нес культуру в быт местного населения. Когда мы построили клуб, туда потянулась сельская молодежь. Я бывал в те времена в сельских клубах нашего и соседних районов и видел, как в них неуютно. Ходили в клуб только смотреть фильмы, люди сидели в шубах. Любители покурить дымили вовсю.

Мы раз и навсегда установили свои правила. Приходивших встречали дежурные и предлагали раздеться, почистить обувь. Курить полагалось только в отведенном месте. В зрительном зале стояли удобные кресла, всюду чистота и уют. Сначала парни и девушки окрестных деревень пытались перенести к нам порядки своих клубов, но вместо этого сами быстро привыкли к нашим порядкам: преимущества были слишком очевидны. Шли в Борок из деревень девушки в сапогах или валенках, но несли в руках свертки с туфельками. В зал входили - любо поглядеть.

Но клуб - это, конечно, была не самая главная забота в ряду целой вереницы забот. Труднейшей проблемой были пути сообщения. Летом еще ничего - грузы гнали баржами из Москвы и других городов по Волге и затем по Суноге до Борка. Но много грузов шло и по железной дороге. Все больше людей приезжало тоже железной дорогой. И 16 километров от станции Шестихино до Борка в дождь и слякоть приходилось преодолевать с большими мучениями за несколько часов. Машины застревали в грязи, на выручку приходилось посылать тракторы. Хорошая шоссейная дорога нужна была как воздух.

Помню, как-то вошел ко мне поздним вечером профессор Кузин в мокром брезентовом плаще и грязный с ног до головы.

- Что случилось, Борис Сергеевич? - встревожился я.

- Двенадцать часов добирался на грузовой машине от Шестп-хина до Борка. Если бы не трактор, до сих пор в грязи сидели бы,- безнадежно махнул рукой Кузин.

С письмом президента АН СССР я отправился к А. Н. Косыгину. Он тогда, в 1958 году, был заместителем Председателя Совета Министров СССР и председателем Госплана СССР. Алексей Николаевич, как всегда, принял меня очень сердечно. Я рассказал о большом научном значении института и перспективах его развития и о том, что отсутствие дороги грозит затормозить все наши планы.

- А есть ли у Академии наук деньги на это строительство? поинтересовался Косыгин.

- Денег нет. Надеемся на вашу помощь, Алексей Николаевич. Дорога нужна не только для института. Она пройдет через населенные пункты Некоузского района и свяжет с железной дорогой колхозы. Ведь их, как и институт, также мучает бездорожье. Это будет дорога областного значения.

Алексей Николаевич некоторое время внимательно рассматривал принесенную мною карту и потом сказал:

- Кто построит эту дорогу?

- От имени всего нашего коллектива прошу поручить это дело Главдорстрою. Его начальник Федоров находится сейчас в вашей приемной, пригласите его, пожалуйста, в кабинет...

Мне повезло, что перед этим разговором я случайно встретился с В. А. Федоровым и уговорил его дать согласие на постройку дороги. Федоров мыслил перспективно; он понял меня с полуслова и обещал поддержку. Когда его вызвал к себе Косыгин, Федоров сказал:

- Главдорстрой согласен выполнить эту работу при условии, если Госплан включит ее в наш план и выделит деньги.

- Сделаем это,- коротко заключил Алексей Николаевич.

И через несколько дней мы получили ответ Госплана СССР: постройка дороги от станции Шестихино до поселка Борок включена в план дорожного строительства 1959 года по Ярославской области, одновременно отпускались деньги. Стоит ли говорить, с каким ликованием наш институт встретил это решение. Радовались не только в Борке, но и во всем районе.

Строилась дорога трудно. Возникло множество проблем, которые порой казались просто неразрешимыми. Мы должны были добыть и подвезти балласт - речной песок и шлак для насыпи. Много тысяч тонн песка пришлось перевезти нам с берегов реки баржами и автомашинами. Неоценимую помощь 'оказал нам управляющий трестом Череповецметаллургстрой Дмитрий Николаевич Мамлеев, который вместе с комбинатом построил заодно и большой красивый город. Иван Павлович Бардин, частенько навещавший Череповец, в одну из поездок взял меня с собой. Там я и познакомился с Мамлеевым. Он успешно прошел школу академика Бардина и принадлежал к послевоенному поколению талантливых командиров производства. Мамлеев обещал помочь и помог.

К осени 1959 года от железнодорожного поселка протянулось асфальтированное шоссе до самого Борка. Теперь путь от Шести-хина до института занимал 20 минут.

Постепенно наш институт превратился в солидный научный центр. В Борок стали приезжать на стажировку, на симпозиумы и для ведения исследований научные работники из различных городов России, из союзных республик, а затем мы приняли и первых иностранных ученых. То, что институт располагался в непосредственной близости к изучаемым объектам, давало ему неоспоримые преимущества. Возникали новые научные задачи, строились и вступали в число действующих новые лаборатории, но по-прежнему одной из главных оставалась проблема рыбохозяйственного освоения водохранилищ.

Принято думать, что сущность этой проблемы состоит в рационализации лова рыбы и в разработке методов рыборазведения. Эти вопросы очень важны, но ими занимаются рыбохозяйственные институты. Наш же институт вел более общие и одновременно более глубокие исследования, которые имели своей целью дать теоретические обоснования для разумного ведения рыбного хозяйства.

Чтобы правильно вести рыбный промысел на водохранилищах, нужно прежде всего иметь представление о размерах их рыбных запасов. Но для этого необходимо знать плодовитость рыб, скорость их размножения, роста, потребность в пище, условия среды и т. п.