Иван Папанин - Лед и пламень

На борт знаменитого "Сибирякова" мы ступили с чувством большого уважения: ледокол был награжден орденом Красного Знамени за исторический рейс 1932 года. Тогда "Сибиряков" вел знаменитый полярный капитан Владимир Иванович Воронин, а штурманские вахты нес старший помощник капитана Юрий Константинович Хлебников. Теперь же капитанское место на "Сибиря-кове" занял Хлебников. Юрию Константиновичу было лет тридцать с небольшим, и был он прирожденный моряк. Школу арктического мореплавания Хлебников прошел под руководством таких выдающихся полярных капитанов, как Н. М. Николаев, Г. Я. Сорокин, В. И. Воронин, и теперь второй год работал самостоятельно.

Это была моя первая встреча с Юрием Константиновичем, знакомство же наше растянулось на всю жизнь. У капитана Хлебникова оказалось завидное морское долголетие: он служил полярному океану почти до семидесяти лет.

До острова Диксон мы дошли без происшествий, но здесь неожиданно задержались на две недели: оказалось, припайный лед в Карском море в проливе Матиссена еще не вскрылся и путь к проливу Вилькицкого был закрыт. Во время вынужденной стоянки я основательно полазил по складам порта и полярной станции и выудил кое-что полезное для мыса Челюскин. Заодно прихватил с Диксона и лучшую упряжку ездовых собак. Я убедил полярников Диксона, что они живут на перекрестке морских и речных путей и любая потеря для них восполнима, а мыс Челюскин - на самом краю света и там будет невозможно раздобыть что-либо до следующей навигации.

В середине августа мы прибыли наконец к мысу Челюскин.

Берег материка был скован припаем. Припай держал стоявший на грунте большой айсберг, принесенный ветром и течением от Северной Земли. Я решил не ждать, пока разрушится припай, и провести выгрузку на лед. Группа Мелешко быстро измерила толщину льда. Она оказалась внушительной. Мы наметили трассу, засыпали льдом проталины, через трещины в припае сделали настилы из бревен и досок и приступили к выгрузке.

"Сибиряков" стал правым бортом к припаю, как к стенке порта. Весь состав полярников, строителей и экипажа разбили на три бригады, работали круглосуточно. Надо было выгрузить более 900 тонн груза и перетащить его километра за три. С этой работой мы управились за две недели. Важно было с самого начала внушить молодым полярникам, что с Арктикой шутки плохи и в любой день она может сорвать намеченное дело. Поэтому нужны темпы и темпы. В Мурманске мы погрузили на борт "Ермака" разборный дом; его в первую очередь переправили на землю.

Очень я обрадовался, когда к мысу Челюскин подошел лидер ледокольного флота, наша гордость ледокол "Ермак". Он вел за собой грузовой пароход "Байкал" и речной буксир "Партизан Ще-тинкин". Я отправился к капитанам этих судов и попросил помочь нам во время их стоянки. Полярники - народ отзывчивый, несколько дней у нас работали члены обеих команд.

22 августа на востоке показался сначала дым, а затем и силуэт корабля.

- "Литке" подходит,- крикнул мне с борта "Сибирякова" Хлебников.

Это действительно был знаменитый ледокол "Федор Литке", и вел его через льды Николай Михайлович Николаев.

"Литке" отличался от ледоколов типа "Ермак" или "Красин". Если те ледоколы наползали на лед, давили и крушили его тяжестью корпуса, то "Литке" ударами своего острого форштевня проделывал во льду трещину и затем вклинивался в нее, расширял до нужных пределов.

В тот год "Литке" совершал переход Северным морским путем за одну навигацию, то есть повторял путь "Сибирякова", но только с востока на запад. На борту "Литке" находилась группа ученых, и возглавлял ее неутомимый Владимир Юльевич Визе. Как же я был рад увидеть его!

Запомнился мне один эпизод тех дней.

Ко мне подошли двое молодых людей:

- Вы Папанин? Разрешите нам осмотреть полярную станцию? Мы гидробиологи с "Литке" Петр Ширшов и Вениамин Богоров...

- Ну, раз вы ученые, то очень даже желательно, чтобы вы осмотрели нашу станцию и высказали свое мнение...

Они двинулись по припаю к станции. Я посмотрел им вслед и неожиданно даже для самого себя воскликнул:

- Стойте, братки, обождите минутку! Ширшов и Богоров остановились. Я продолжал:

- Что же вы порожняком пойдете, когда все мы до седьмого пота уже доработались? Возьмите бревнышко и отнесите попутно на станцию.

Гидробиологи взвалили на плечи здоровенное бревно и, сгибаясь под его тяжестью, побрели к станции, проваливаясь в рыхлом снегу.

Недаром говорят, что мир тесен. Жизнь сталкивала меня с этими людьми множество раз, а с Ширшовым мы жили на Северном полюсе. Полтора десятилетия спустя академик П. П. Ширшов, член-корреспондент Академии наук СССР В. Г. Богоров и я веселились, вспоминая об этой самой первой нашей встрече.

А тогда мне было не до смеха. Я не находил себе покоя: ведь припай могло взломать в любой день, и мы понесли бы ощутимые потери.

Но вот основные строительные грузы были на берегу, сезонная бригада строителей взялась за сооружение жилых домов и складов, научных павильонов и ветряного двигателя. Если бы я был поэтом, то написал бы оду в честь "ветряка", так незаменим он в Арктике. Затраты небольшие, польза же огромная. Он сберег нам половину горючего в ту зиму.

Подошел октябрь, бригаде строителей пора обратно в Архангельск. Все уже было готово, не успели только сложить печи.

Тогда я решил оставить на зимовку печника, а всех остальных рабочих отпустил - корабль не мог больше ждать.

Признаться, я не люблю слова "зимовка", есть в нем что-то спокойное. Зимует медведь в берлоге. У полярников зима заполнена напряженным трудом. Наши научные работники - гидрологи, метеорологи, геофизики вели круглосуточные наблюдения и передавали ежедневные сводки по радио в Арктический институт. Некогда было отдыхать и остальным. В кромешную тьму полярной ночи мы готовились к весенним экспедициям, проверяли нарты и походное снаряжение, объезжали собак, в тихую погоду совершали ближние походы, закладывали промежуточные базы.

В феврале проглянул первый луч солнца. За дело взялись пилоты - ведь у нас было три самолета. Летчики совершили первые вылеты и провели ледовую разведку над проливом Вилькицкого и подходами к нему с востока и запада.

Начались регулярные походы на далекие острова. Первой ушла на двух нартах группа в составе Федорова, Мелешко, Либина, Сторожко и каюра Дмитриева к острову Малый Таймыр, лежащему к северо-востоку от мыса Челюскин через пролив Вилькицкого. Хорошая погода сопутствовала группе. Исследователи провели ценные наблюдения, но заставили меня изрядно поволноваться, так как увлеклись работой и вернулись на мыс Челюскин только через две недели после выхода. И вовремя: через несколько часов началась свирепая пурга с морозом в 35 градусов.