Роман Ключник - Террористическая война в России 1878-1881 гг.

После этого восстания, несмотря на все либеральные реформы, Александр II получил стойкое прозвище “кровопийца” и уже свои новоиспечённые революционеры-террористы стали готовиться к его убийству. Кстати, такое прозвище не получал даже Николай II. Александр II к тому же после восстания отменил ряд уже дарованных им льгот.

Произошла довольно назидательная история: можно уверенно утверждать - лучше бы Александр II не начинал свои реформы и послабления, чем частично дал свободы и затем опять забрал. Теперь же началась целая череда покушений на жизнь российского монарха. Середину 60-х годов XIX века, после польского восстания, можно назвать началом террористического, практического революционного движения в России. Кроме того, следует заметить, что, хотя реформу крестьянства император не отменил, но нажил в связи с этим больше врагов, чем благодарностей. Сработал известный девиз - “хотели как лучше, а получилось…”.

Положительное в реформах того периода подчеркнул в своём исследовании М. Назаров:

“ Активность земств (земское самоуправление было введено с 1864 г.) дала поразительные плоды в области строительства и организации начальных школ, ремесленных училищ, гимназий, курсов сельских знаний, библиотек, больниц. Именно земства (задолго до большевиков) “создали в царской России такую грандиозную систему социальной медицины, подобной которой не существует нигде, - писал в эмиграции в 1926 г. бывший революционер П. Б. Струве ” (“Вождю Третьего Рима”).

А негативные последствия пояснил в своей книге (“Над бездной”) современный исследователь истории профессор И. Я. Фроянов:

“Так называемая Великая реформа 19 февраля 1861 года обобрала крестьян. Осуществившаяся посредством насилия, она привела к сокращению количества земли, находящейся в руках крестьян. Надельная земля сократилась на 20% … Стало быть, крестьяне потеряли пятую часть земли, бывшую прежде в их хозяйственном обороте. Вследствие роста сельского населения, произошедшего в послереформенный период, земельная теснота ещё больше увеличилась. Если в 1860 г. (по П. Н. Зырянову) численность сельского населения в 50 губерниях Европейской России равнялась 50,3 млн. человек, то к 1900 она достигла 86,1 млн. Соответственно изменилась и средняя величина душевного надела: с 4,8 дес. в 1860 г. до 2,6 дес. в 1900 г.

В этих условиях сохранение привилегированного помещичьего землевладения могло породить лишь одно: лютую ненависть крестьянской массы к дворянству… Резко возросли профессиональное нищенство и бродяжничество… Крестьяне хотя и наделялись землёй, но вынуждены были выкупать её в рассрочку”.

А условия выкупа для неграмотных крестьян чаще всего были настолько кабальные, что они фактически не могли расплатиться за неё до конца жизни, всю жизнь работали на оплату процентов. Реформа проводилась по принципу “чтобы и крестьян освободить и прибыль помещиков сохранить”, поэтому стоимость выкупаемой земли была сильно завышена, чтобы деньги, вырученные помещиком от продажи крестьянину земельного надела и положенные им в банк, давали ему ежегодную прибыль по процентам, которая компенсировала бы ему утраченный с крестьянской семьи оброк. Реформа не была скорректирована после внедрения её в жизнь. Это кабальное условие было отменено российскими властями только в 1906 г., только когда “клюнули” больно.

В некоторых местах в знак протеста против реформ и отмены крепостного права даже вспыхнули крестьянские восстания, например - Булыгинское, в Кондеевке, в Бездне, которые обнадёжили молодую поросль будущих революционеров, что если хорошенько поработать с крестьянством, то можно и совершить в России революцию. С этой надеждой и началось так называемое “хождение в народ” с бунтарской агитацией.

Введённые Александром II 20 ноября 1864 года новые судебные уставы законом “О губернских и уездных земских учреждениях”, задуманные для того, чтобы крестьянские проблемы решались в судах более справедливо, не изменили кардинально положение крестьян. Более того, - реформа по либерализации судопроизводства, введение суда присяжных привело к тяжелым последствиям для России, и как это отчетливо показала абсурдная, нелепая и опасная по своим последствиям история суда над В. Засулич - способствовало разрастанию терроризма в России.

Оказалось, что и для евреев земельная реформа принесла немало неприятностей. Открепощение крестьян от земли и сделало их более свободными и динамичными, что осложняло для евреев задачу закабаления этого класса, по этому поводу историк Ю. Гессен отмечает:

“Общие социально-экономические перемены, происшедшие в связи с отменой крепостной зависимости крестьян… значительно ухудшили в тот переходный период материальное положение широких еврейских масс”; помещики “были вынуждены лично заняться своим хозяйством, в котором ранее видная роль принадлежала евреям как арендаторам и посредникам в многообразных торгово-промышленных делах” (С).

Солженицын, опираясь на исследования другого еврейского исследователя И. Оршанского, отмечает:

“…положение евреев в России “в настоящее время печальное”, евреи “не без основания сожалеют” о “добром старом времени”… Ибо при крепостном праве имело место “необыкновенное развитие посредничества”, ленивый помещик без еврея торгаша и фактора не мог сделать и шагу, и забитый крестьянин уже не мог обойтись без него: только через него продавал урожай, у него брал в займы”.

Но это была первая реакция, вскоре евреи приладились к новым условиям и даже открылись определённые плюсы, которые особо отмечает Еврейская Энциклопедия:

“ Лесная торговля представляет собой… одну из крупнейших отраслей еврейской торговли и одну из наиболее выдающихся по степени концентрации капитала… Начало усиленного роста еврейской торговли относится к 60-70-м гг., когда в связи с ликвидацией крепостного права помещики выбросили на рынок массу имений и лесов ”.

Но радостные для либералов фразы: “расширение товарооборота между…” или увеличение экспорта древесины” имеет иногда и другую - черную сторону, о которой в 1873 году с болью в сердце в журнале “Гражданин” отмечал Ф. М. Достоевский:

“ Вот Россию безлесят, помещики и мужики сводят лес с каким-то остервенением. Положительно можно сказать, что он идет за десятую долю цены, ибо - долго ли протянется предложение? Дети наши не успеют подрасти, как на рынке будет уже в десять раз меньше леса. Что же выйдет, - может быть гибель. А между тем, подите, попробуйте сказать что-нибудь о сокращении прав на истребление леса и что услышите? С одной стороны, государственная и национальная необходимость, а с другой - нарушение прав собственности, две идеи противоположные. Тотчас же явятся два лагеря, и неизвестно еще, к чему примкнет либеральное, всё решающее мнение… (О, - как это нам всё знакомо… - Р. К.)