Роман Ключник - Террористическая война в России 1878-1881 гг.

“Ни одна великая истина не вышла из нашей среды… В крови у нас есть что-то такое, что отвергает всякий настоящий прогресс”.

Мы наблюдаем опять старую схему: западники нападают, оскорбляют, издеваются, а славянофилам приходится защищаться. В данном случае было бы великой трагедией, если бы в России никто Белинскому и Чаадаеву не ответил, не возмутился бы аргументировано, не защитил бы от поругания свой народ; - это и в самом деле говорило бы о деградации, невежестве и недоразвитии, об отсутствии интеллектуального иммунитета в обществе, о его гнилости.

Поэт и один из первых в России философов А. С. Хомяков ответил западникам статьёй “О старом и новом”, в которой “новым людям” напомнил о ценности народных традиций и традиций православия, о соборном сознании, свободном от “барыша” и “своекорыстия” и т.п.

После этого в “окопе” А. Хомякова появилась целая плеяда выдающихся русских мыслителей: братья И. В. и П. В. Киреевские, браться К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин и много других, с которыми познакомимся в этой главе. Даже западник А. Герцен признал их ценность и заслуги:

“Киреевские, Хомяков, Аксаков сделали своё дело… Они сделали то, что хотели сделать, и если они не могли остановить фельдъегерской тройки, посланной Петром, и в которой сидит Бирон и колотит ямщика, чтоб скакал по нивам и давил, то они остановили увлечённое общественное мнение и заставили задуматься всех серьёзных людей. С них начался перелом русской мысли”.

Это признание особенно ценно, ибо сам А. Герцен и его друзья - Белинский и Огарев сидели рядом с Бироном и продолжали давить русские нивы.

Выдающийся русский мыслитель Ю. Самарин вопреки пропаганде либералов стал объяснять по-своему итоговый вывод А. Герцена, - Ю. Самарин:

“ Если нет свободы духовной, не может быть и речи ни о свободе гражданской, ни о свободе политической, ибо и та и другая предполагают первую: сам человек не в силах выйти из-под гнёта вещественной необходимости”.

Интересно, что многие славянофилы 19 века пришли к славянофильскому мировоззрению после того, как внимательно изучили большие интеллектуальные наработки Западной Европы, их достижения; они пришли в славянофильство с Запада, вернее - вернулись домой с Запада. Это был иной вид философов-мудрецов в отличие от предыдущих - Посошкова, “русского Сократа” - Г. Сковороды или Сергия Радонежского и Серафима Саровского.

Стоит отметить особенность этого периода истории России, - если в области литературы русские мыслители в начале 19-го века в короткий срок в лице Пушкина, Гоголя, Лермонтова и Тютчева догнали Европу, достигли мирового уровня, то в философии дела были намного хуже - в России к этому периоду и в этот период просто не было своей национальной философии и своих русских философов такого уровня как на Западе: Спиноза, Юм, Декарт, Фихте, Гете, Шеллинг, Гегель и т.п.

В то время, когда в Европе за 18 столетий от рождества Христова фактически завершился определённый процесс развития философии, зародилась наука психология, а Оуэн, Фурье, Сен-Симон, Лист, Огюст Конт и Карл Маркс начали разрабатывать социологию и политэкономию - в России только стартовала национальная философия как таковая.

Далее кратко познакомлю только с некоторыми выдающимися славянофилами, чтобы у читателя было хотя бы базовое понимание.

Уровень мышления русского общества к 30-м годам 19-го века достиг уже такого развития, таких высот, в том числе и благодаря выдающимся мыслителям-литераторам, что было уже многое “по плечу”. Поэтому многие молодые люди в России стали жадно, быстро постигать глубины философии методом коллективного мышления-анализа-обсуждения в созданных специально для этой цели кружках и обществах - в “Обществе любомудров” (1822-1825 г.), кружке Станкевича(1832-1839 г.), кружке Герцена (1842-1847 г.), в кружке Петрашевского(1844-1849 г.).

И. Киреевский рассказывал:

“нет юноши, который не рассуждал бы о Гегеле, нет почти книги, нет журнальной статьи, где незаметно было бы влияние немецкого мышления”.

Фактически за очень краткий период - примерно за 20 лет к середине 19-го века русскими интеллектуалами была переварена, проанализирована основная часть философского наследия западных философов, и с 1856 года в журнале “Русская беседа” начинают убедительно звучать интересные мысли первых русских философов А. С. Хомякова и И. В. Киреевского.

Алексей Степанович Хомяков (1804-1856 г.) родился в Москве, увлекался немецкими философами, особенно Шеллингом, внимательно читал исследования Куно Фишера. Чтобы верно сформировать наше мнение о нём, познакомимся с несколькими высказываниями этого мыслителя:

“Тождество мысли и вещества приводит к старому зданию гениального жида Спинозы”.

“Декарт ошибается - у него substantia не клеится со знанием. Частное с общим не мирится”.

“Без сомнения, материализм, так же как и чистый рационализм, есть учение противное нравственности…”

“Кант говорил, что мы вещи в ней самой знать не можем. Гегель говорил, что вещь в себе самой вовсе не существует, а существует только в понятии… Подумаешь, что перед мыслью Фихте носилась бессознательно возможность объяснить отношение мысли к явлению на манер индийских…”.

В общем, картина ясна, мы видим в лице Алексея Хомякова этап, на котором русские мыслители интенсивно и критически изучают философию Запада. Для своего времени Хомяков был неординарным человеком - непривычно для окружающих он очень расковано, свободно рассуждал о проблемах веры и церкви, о её устройстве и предлагал нововведения. Алексей Хомяков потратил много трудов для изучения Нового Завета, он усердно пытался понять философию Иисуса Христа и многое правильно понял, верно критиковал западные - протестантизм и католичество. Что-то новое для европейской философии в его поисках найти невозможно, но ценность русской самобытности и ущербность для нравственности прогрессирующих на Западе процессов, как можно убедиться из ответа Чаадаеву, он понял отчетливо.

Ещё интереснее был путь к славянофильству друга и соратника Алексея Хомякова - Ивана Васильевича Киреевского (1806-1856 г). В Германии И. Киреевский слушал лекции Шеллинга и Шлеймахера, и лично в 1830 году беседовал с Гегелем. Опыт И. Киреевского любопытен - ведь он вначале был убежденным западником и даже в 1829 году стал издавать просветительский журнал “Европеец”. И название его первых работ “О необходимости и возможности новых начал для философии” было не случайным, ибо он считал философию Гегеля не законченной, а только началом и приводил в подтверждение слова самого Гегеля:

“Только теперь, - писал Гегель в 1802 году, указывая на систему Шеллинга, - теперь только может начаться собственно философия разума; ибо цикл рассудочного развития окончился системой Фихте”.