Борис Соколов - Тайны финской войны

16 февраля 8, 62 и 136–я стрелковые дивизии 23–го стрелкового корпуса прорвали передовые позиции линии Маннергейма и в течение последующих 2 суток вышли к ее главному рубежу. Пытаясь ворваться в укрепленный район на плечах отступавшего противника, командир корпуса комбриг С. Д. Акимов отдал 18 февраля приказ о штурме укреплений на рубеже Ильвес- Муола. Однако финны успели уже закрепиться на занятых позициях. В ходе боев 19–22 февраля советские войска встретили упорное сопротивление и, понеся значительные потери, временно перешли к обороне. Особенно велики были потери в 541–м полку 136–й дивизии и в 151–м полку 8–й дивизии.

Корпусная и дивизионная артиллерия вместе с приданными подразделениями орудий большой мощности из РГК вели с 22 по 27 февраля огонь на разрушение дотов и дзотов противника. К 27 февраля артиллеристам, выкатывавшим на прямую наводку даже 203–мм гаубицы, удалось разрушить 26 дотов и 21 дзот, что значительно облегчило последующий прорыв обороны.

Воспользовавшись успехом соседей, прорвавших передовую полосу линии Маннергейма, перешел в наступление и 15–й стрелковый корпус в составе 17–й и 50–й стрелковых дивизий и 39–й легкотанковой бригады. Стрелковые дивизии 18–20 февраля вышли к главной полосе обороны и безуспешно пытались совместно с подвижной группой, созданной на базе танковой бригады, прорваться с ходу в Мялькельский укрепленный район.

Не изменил положения и ввод в бой 25 февраля 97–й стрелковой дивизии из второго эшелона. В течение 2 дней она атаковала противника в районе высота 16,6, урочйще Топонен, а также в межозерном дефиле Яюряпяя — ярви, Мялькеля — ярви, не достигнув больших успехов.

18 февраля перешли в наступление с тайпаленского плацдарма части 49–й и 150–й стрелковых дивизий, и опять неудачно. В этот день советские бомбардировщики по ошибке нанесли удар по боевым порядкам 469–го и 674–го стрелковых полков и по огневым позициям 328–го артиллерийского полка. В результате наступление было сорвано, а части понесли немалые потери.

В ходе последующих боев, продолжавшихся целую неделю, части 150–й стрелковой дивизии захватили еще два дота: № 103 и № 106, а 49–я дивизия так и не сумела занять ни одного неприятельского укрепления. С 25 февраля потрепанные соединения приводили себя в порядок. Вновь не оправдалась ставка командования 13–й армии на тайпаленский плацдарм.

Небольшие финские отряды проникали в тыл наступающим и неожиданными ударами наносили им значительный урон. Все же финнам пришлось отступить на промежуточный оборонительный рубеж. Им теперь помогало то, что с наступлением темноты советские войска приостанавливали продвижение, а артиллерия не поспевала за пехотой из‑за заторов на дорогах и потому не могла бить по отступающим.

В связи с прорывом главной полосы линии Маннергейма произошли изменения в финском командовании. 19 февраля командующий армией «Карельский перешеек» генерал — лейтенант Хуго Эстерман был заменен бывшим командующим оборонявшимся на востоке перешейка 3–м армейским корпусом Эриком Хейнрик- сом, которого срочно произвели в генерал — лейтенанты. Строго говоря, Эстерман не совершил каких‑либо очевидных ошибок, способствовавших советскому прорыву. Дело было не в просчетах финского командования, а в подавляющем превосходстве Красной Армии в людях и технике. Однако Маннергейм полагал, что с новым командующим солдаты будут связывать надежды на успех, считая, что лишь ошибки предшественника заставили их отступить со своих укрепленных позиций. Эстерман был переведен на почетный пост вглавного инспектора армии, но устранен от непосредственного руководства войсками. А во главе 3–го корпуса вместо Хейнрикса стал герой сражения у Толваярви Пааво Талвела, произведенный в генерал — майоры.

Маннергейм понял, что на главной полосе обороны больше держаться нельзя, иначе финские войска попадут в окружение. К 17 февраля финны отошли на промежуточный оборонительный рубеж, однако и там они держались лишь в течение 10 дней.

Более быстрому продвижению советских войск мешало не только ожесточенное сопротивление финнов, но и неразбериха с подвозом снабжения и резервов. Военком 50–го стрелкового корпуса Семенов вспоминал:

«На играх у нас получалось очень просто, доходили до Выборга в два счета, с перерывом на обед. Центр тяжести операций белофиннов был поставлен на ближнем бое, на организации главным образом ружейно- минометного огня, использовались легкие подвижные подразделения. Наши части оказались неподготовленными для боев на лыжах, были малоподвижными, тяготели к дорогам, боевой обоз вытягивался «кишкой» на 10 км. Спасало нас отсутствие у белофиннов авиации. В направлении Кемяря на одной узкой дороге «сидели» 123–я и 84–я стрелковые дивизии, 1, 13, 15, 35 и 20–я танковые бригады и некоторые части 90–й дивизии. Создалась такая пробка, которую приходилось «расшивать» несколько дней многим ответственным работникам. Почему не учитывалась возможность такого положения раньше? Разве не безобразное явление было — присылка уже в феврале месяце полностью моторизованной 84–й стрелковой дивизии, имевшей до 2 тысяч автомашин, когда ясно была видна трудность для передвижения автотранспорта, а эта дивизия вся, включая станковые пулеметы, была на машинах, и, конечно, передвижение такой моторизованной дивизии было затруднительно. Надо резко сократить наши обозы».

Буран, бушевавший 24–26 февраля, задержал выход подвижных групп 7–й армии на промежуточный финский оборонительный рубеж, проходивший от озера Муолаанярви к озеру Няюккиярви, станции Сомме и побережью Выборгского залива. Финны восприняли этот буран как союзника с небес.

Даже в период оперативной паузы в полосе дивизии не прекращались бои. 25 февраля в секторе Няюккиярви 13–й финский пехотный полк, не выходивший из боя с начала месяца и имевший теперь в ротах лишь по 40–50 бойцов, не выдержал натиска и отступил. Чтобы прикрыть его отход и, если повезет, восстановить положение, 26 февраля 2 финских батальона при поддержке 6 танков «Виккерс-6 тонн», вооруженных 47–мм пушкой, контратаковали советский 245–й стрелковый полк. Точнее, сначала танков было 15, но 9 не дошли до советских позиций, застряв в глубоком снегу. Красноармейцы приняли было финские танки за свои, поскольку внешне «Виккерс» очень похож на советский Т-26. (Фактически это был один и тот же танк: СССР в 1931 году купил лицензию и стал производить модернизированные «Виккерсы» под маркой Т-26.) Вскоре, однако, наши артиллеристы и пехотинцы разобрались, что к чему, и открыли огонь на поражение. Решающий удар нанесли советские танкисты, уничтожившие 4 финские машины. Уцелевшие танки отошли на исходные позиции.