Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Продолжение деятельности Профессорского института во второй половине 1830-х гг. было не столь успешным. Указ о новом наборе в институт был издан 16 марта 1833 г., когда первые его выпускники уже готовились к отъезду из Дерпта в Берлин [545] Сборник постановлений… Т. 2. Отд. 1. С. 543. . Однако многие университеты вновь действовали пассивно, а кандидаты по тем или иным причинам отказывались или не проходили через требования при отборе. В результате, в 1834 г. в Дерпт приехали только восемь выпускников российских университетов, к которым был также причислен П. Я. Петров, проходивший обучение восточным языкам при Петербургском университете [546] ЖМНП. 1835. № 4. C. LXXI. .

К началу 1838 г. в Профессорском институте оставалось лишь шесть воспитанников и, поскольку их образовательная программа в Дерпте закончилась, 20 января 1838 г. было принято решение об упразднении Профессорского института [547] РГИА. Ф. 733. Оп. 57. Ед. хр. 45. Л. 2. . При этом общая командировка по окончании учебы в Дерпте, подобная той, что состоялась для первого выпуска Профессорского института, уже не предусматривалась. Из всех воспитанников только П. Я. Петров был отправлен в мае 1838 г. из Петербурга в двухлетнее образовательное путешествие по Европе [548] ЖМНП. 1838. № 6. С. 180. : около полугода он провел в занятиях при Берлинском университете (однако в студенческие матрикулы не записывался), затем продолжал учебу и научные разыскания в Париже и Лондоне. В отношении остальных император Николай I повелел провести в Дерпте защиты диссертаций, необходимые для поступления на ученые должности, а затем немедленно определить их в службу адъюнктами или профессорами российских университетов. Намеченные же поездки за границу были отложены: для каждого из воспитанников они могли теперь состояться не ранее двух лет пребывания в должности, «в виде поощрения» [549] ЖМНП. 1839. № 4. С. 53. Дела 1838–1839 гг. о производстве последних воспитанников Профессорского института (И. Я. Горлова, П. П. Любовского, Г. Саблера, А. Н. Савича, Н. А. Иванова) в ученые степени и их последующих назначениях см.: РГИА. Ф. 733. Оп. 57. Ед. хр. 48–49, 81–83. .

Профессорский институт был закрыт «в надежде, что преобразованные университеты… будут сами в состоянии приготовлять себе профессоров» [550] Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности министерства народного просвещения. 1802–1902. СПб., 1902. С. 251. . Однако этой надежде в конце 1830 — начале 1840-х гг. еще не суждено было сбыться, поскольку ведущая роль в подготовке кадров профессуры в это время по прежнему сохранялась за Министерством народного просвещения и предпринимаемыми им централизованными усилиями по командированию молодых русских ученых за границу. Теперь для этого появился еще один новый механизм, который как бы перенял эстафету Профессорского института. Еще в 1828 г. в Петербурге был вторично учрежден Главный педагогический институт для подготовки преподавателей высшей и средней школы, наделенный правом отправлять за границу своих лучших воспитанников, «предназначенных для профессорской карьеры» [551] Сборник постановлений… Т. 2. Отд. 1. С. 153. . Наиболее крупные командировки отсюда в немецкие университеты состоялись в 1836 и 1842 гг.

Летом 1835 г., т. е. в самый разгар деятельности Уварова по распределению на кафедры в обновляемые российские университеты прошедших европейскую школу молодых профессоров, первый набор студентов Главного педагогического института, принятых туда в 1829 г., как раз заканчивал предусмотренное по уставу института шестилетнее обучение. Неудивительно, что в этой атмосфере к нему было обращено особое внимание министерства. На выпускных экзаменах института, проходивших в декабре 1835 г., присутствовал сам Уваров, а также многие ученые и литераторы. По результатам экзаменов было отобрано и человек, а 20 января 1836 г. вышел указ Николая I об их отправке на два года за границу [552] О лицах, командированных… // ЖМНП. 1864. № 2. С. 343. Ср. РГИА Ф. 733. Оп. 93. Ед. хр. 46–47. . Назначенное им ежегодное содержание составляло 3580 рублей ассигнациями (что примерно равнялось 1000 талеров в год, которые ранее получали воспитанники Профессорского института). После возвращения все командированные обязывались сдать экзамен на степень доктора в одном из русских университетов и только тогда определялись на должность профессора или адъюнкта.

Главным местом командировки вновь был избран Берлинский университет, куда уже в четвертый раз за семь лет прибыла целая группа студентов из России, на этот раз в составе восьми человек (М. И. Касторский, А. И. Меньшиков, А. А. Воскресенский, Ф. Г. Юшков, В. Н. Лешков, С. С. Лукьянович, А. И. Палюмбецкий, Н. Д. Иванишев), которые записались в матрикулы 30 апреля и 4 мая (н. ст.) 1836 г. Общий надзор за ними в Берлине, как и раньше, был поручен генерал-майору Мансурову, при этом руководство учебой студентов должны были осуществлять профессора Ф. К. фон Савиньи и А. Бёк. Распределение студентов по профессиям (четыре юриста, два филолога-классика, один историк и один химик) хорошо показывало, в какой степени разные области берлинского образования оказались востребованы в России тех лет. На первом месте здесь по-прежнему оставалось изучение юридических наук в «школе Савиньи», внесшей решающий вклад в новый облик российских юридических факультетов, затем шли филологические науки, изучавшиеся у А. Бёка, исторические — у Л. Ранке, химия — у Э. Мичерлиха. Еще трое выпускников Главного педагогического института, специализировавшихся в физике и математике (Ал-р Н. Тихомандрицкий, И. Д. Соколов, М. Ф. Спасский), были командированы в Кёнигсбергский университет, где в тот момент расцвела блестящая математическая школа, основанная такими знаменитыми учеными, как астроном Ф. В. Бессель (1784–1846) и математик К. Г. Я. Якоби (1804–1851) (именно последний и был выбран в Петербурге руководителем для русских студентов) [553] К сожалению, матрикулы Кёнигсбергкого университета, начиная с 1830 г., не сохранились, и по этой причине сведения об обучении там Тихомандрицкого, Соколова и Спасского не смогли войти в Приложение 1, хотя все же внесены нами в Приложение 2. . Хотя намеченный срок пребывания за границей всех одиннадцати выпускников Главного педагогического института составлял два года, многие из них получили у министерства согласие на продление учебы и, таким образом, возвращались в Россию в течение второй половины 1838 г. После первоначальных длительных занятий на студенческих скамьях Берлина некоторые из молодых ученых смогли продолжить свое образование, посетив Лейпциг, Прагу, Вену, другие научные центры Европы.

Отметим, что именно к этой группе русских студентов в Берлинском университете был присоединен отправленный в Германию по инициативе попечителя Московского университета графа С. Г. Строганова Т. Н. Грановский [554] См. подробнее: Левандовский А. А. Т. Н. Грановский в русском общественном движении. М., 1989. С. 22–23. . Свою просьбу командировать Грановского (бывшего студента Петербургского университета!) Строганов объяснял Уварову тем, что «не имеет по Московскому университету профессора для замещения кафедры всеобщей истории». В ответ Уваров предложил командировать Грановского на тех же условиях, что и выпускников Главного педагогического института, поручив в Берлине надзору генерал-майора Мансурова. От Грановского, однако, по настоянию Уварова взяли подписку, что он должен прослужить после возвращения на университетской кафедре не менее 12 лет. Его жалование выплачивалось вместе с другими из департамента народного просвещения, которому Московский университет затем обязался возвратить потраченные средства. 4 мая 1836 г. представление Уварова о новой командировке утвердил Николай I, и Грановский смог выехать в Берлин, однако в матрикулы записался только 25 апреля (н. ст.) 1837 г. (в отчете, присланном в октябре 1837 г., прося продлить ему срок командировки на год, Грановский писал, что «первые месяцы бытности в Берлине исключительно посвятил изучению немецкого языка») [555] РГИА Ф. 733. Оп. 30. Ед. хр. 249. Л. 1,4,7–8,28. .