Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Итак, основной вклад, который внес Страсбургский университет в процесс получения русскими студентами высшего образования за границей, можно разделить на три части: подготовка будущих ученых-академиков, обучение русских врачей и воспитание в духе идей Просвещения молодых дворян, нацеленных на продолжение службы в дипломатической или военной сфере. Первые две категории студентов обязаны своими успехами блестящему состоянию медицинского факультета в Страсбурге, который вышел в лидеры среди всех немецких университетов. В образовании же, полученном дворянами, собственно университетское начало сочеталось с навыками светской жизни и обучением элементам дворянской культуры (верховой езде, музыке, танцам, фехтованию), которые Страсбург в 60—80-х гг. XVTII в. в силу особенностей своего географического и социального положения мог предоставить в большей степени, чем другие университетские города Германии.

Говоря об изменении университетских предпочтений в России, касавшихся немецких университетов в пору расцвета образовательных поездок в Европу при Екатерине II, следует подчеркнуть, что среди всех университетов вперед вышли те, которые смогли, отойдя от средневековой схоластики, обновить свое преподавание, приблизить его содержание к потребностям «галантного века», кругу идей Просвещения. Среди них на первом месте, если пока еще не по абсолютному числу поездок, то по важности и глубине изменений, происходивших в преподавании, как для России, так и для Европы в целом, стоял открывшийся в 1737 г. Гёттингенский университет. Как уже указывалось (см. главу 1), при своем зарождении он был специально ориентирован на обучение дворянской аристократии, в особенности иностранцев, которые во второй половине XVIII в. составляли около двух третей его студентов. Для этого основатели университета, не скупясь на финансирование, смогли привлечь к преподаванию в нем лучших немецких ученых и сделать университетскую науку актуальной с точки зрения приоритетов европейской дворянской культуры [383] McClelland Ch. State, Society and University in Germany. 1700–1914. Cambridge, 1980. P. 74. .

Первыми представителями российского аристократии в Гёттингене были уже упоминавшиеся три брата Демидовы, один из которых, Павел Григорьевич, в последующем сам в качестве мецената много сделает для поддержки российского высшего образования. О длившемся четыре года обучении в Гёттингене этих сыновей известного русского промышленника и мецената барона Григория Акинфиевича Демидова известно немного. Сохранилось упоминание, что по инициативе братьев университет в феврале 1755 г. решил отпраздновать рождение великого князя Павла Петровича, и на торжественном акте по этому поводу старший из Демидовых Александр произнес на немецком языке речь, встреченную рукоплесканиями и вышедшую отдельной книжкой в Гёттингене. В приглашении на торжественный акт проректор университета, профессор Г. Г. Рихтер подчеркивал, что «приехавшие по повелению своего достойного родителя с намерением собирать во всех местах сокровища знания и мудрости и с таковой целью предпринявшие путь в семьсот миль» Демидовы «до сих пор занимались всеми присущими их состоянию и возрасту науками с той ревностью, из какой можно довольно усмотреть, как высоко они их ценят» [384] Приглашение на акт и речь Демидова на немецком языке вместе с русским переводом, изданным в Санкт-Петербурге в том же году, находятся в Niedersächsische Staats- und Universitätsbibliothek Göttingen (шифр 2 H Russ 368/57) под заглавием «Das unvergessliche Geburtsfest des Durchlauchtigsten Fürsten und Herrn Paul Petrowitz Grosfiirsten von Rußland». Göttingen, 1755. . Из Гёттингена Демидовы в том же году переехали в горную академию во Фрейберге.

Праздники в Гёттингене в честь России, одна из целей которых была подчеркнуть союз российских правителей с английскими королями, выступавшими высочайшими покровителями университета, происходили и в следующие десятилетия. Они в то же время показывали несомненный интерес, который немецкие ученые питали к России, их внимание к развитию там просветительских реформ, науки и культуры. Так, в 1768 г. Магнус Алопеус, сын лютеранского пастора из Выборга, впоследствии известный дипломат и посланник России в Берлине, вступая в Гёттингенское королевское ученое общество, произнес похвальное слово императрице Екатерине II как покровительнице наук, искусств и изящной словесности в его отечестве, а годом спустя выступил в обществе с речью «О древнем, среднем и новом стихотворении российском» (предлагая сокращенный перевод соответствующего трактата В. К. Тредиаковского) [385] Berkov P. N. Magnus Alopäus und seine Göttinger Vorlesung über die russishe Poesie // Literarische Wechselbeziehungen zwischen Rußland und Westeuropa im 18. Jahrhundert. Berlin, 1968. S. 185–190. .

Возникновению такого интереса и завязыванию взаимообогащающих контактов способствовала деятельность уже самого первого из русских студентов в Гёттингене, петербургского немца Георга Томаса (Егора Федоровича) Аша [386] Lauer R. Die Beziehungen der Göttinger Universität zu Rußland // Göttinger Jahrbuch. 1973. S. 219–220. . Сын управляющего столичной почтой, Аш перешел в Гёттингенский университет в 1748 г. после четырехлетней учебы на медицинском факультете в Тюбингене, которая, очевидно, не удовлетворила его потребностей. Выбор Гёттингена был сделан Ашем из-за желания учиться у знаменитого физиолога А. Галлера, благодарность и уважение к которому он потом сохранял в течение всей жизни. После возвращения из Гёттингена в Петербург Аш занимал высокие должности в военной и статской медицинской службе, в 1764 г. был назначен «первоприсутствующим членом» в Медицинской коллегии и генеральным штаб-медиком. И тем важнее, что именно с высоты своего положения он поддерживал оживленные контакты с Гёттингеном, не упуская случая послать туда книги, рукописи и другие научные материалы, экспонаты для музея (монеты, минералы) и прочие редкости, как, например, трофеи с полей русско-турецкой войны, достававшиеся ему как штаб-медику (всего до девяти посылок в год!). В результате в Гёттингене образовалась «коллекция Аша», каталог которой содержит поступления с 1772 по 1807 гг. Ее части вошли в состав этнографического музея, университетской библиотеки и фондов отдельных институтов [387] Catalogus alphabeticus bibliothecae Aschianae. Niedersächsische Staats- und Universitätsbibliothek Göttingen. . По оценке ученых, усилиями Аша и его последователей (И. Г. Туманского, А. И. Тургенева) в Гёттингене было сформировано лучшее за пределами славянских стран научное собрание книг и рукописей по изучению России — «музей истории российской науки XVIII века» [388] См.: Buchholz A. Die Göttinger Rußlandsammlungen Georgs von Asch: ein Museum der russischen Wissenschaftsgeschichte des 18. Jahrhunderts. Gießen, 1961. .

Но главные заслуги в установлении «моста через Европу», благодаря которому из России в Гёттинген смогли попасть десятки русских студентов, принадлежат Августу Людвигу Шлёцеру — гёттингенскому профессору, судьба которого неразрывно связана с Россией. В исследованиях по русско-немецким научным и культурным взаимосвязям этому ученому придается роль одного из важнейших посредников в процессе культурного обмена, происходившего между Европой и Россией во второй половине XVIII — начале XIX в. [389] Lomonosov, Schlözer, Pallas. Deutsch-russische Wissenschaftsbeziehungen im 18. Jahrhundert / Hrsg. von E. Winter (Quellen und Studien zur Geschichte Osteuropas, 12). Berlin, 1962; Grothusen K. D. Zur Bedeutung Schlözers in Rahmen der slawisch-westeuropäischen Kulturbeziehungen // Russland — Deutschland — Amerika, Festschrift für F. Epstein zum 80. Geburtstag / Hrsg. von A. Fischer. Frankfurt a/M., 1978. S. 37–45; Mühlpfordt G. A. L. Schlözer, 1735–1809 // Wegbereiter der deutschslawischen Wechselseitigkeit / Hrsg. von E. Winter und G. Jarosch (Quellen und Studien zur Geschichte Osteuropas, 26). Berlin, 1983. S. 133–156; Pohrt H. A. L. von Schlözers Beitrag zur deutschen Slavistik und Russlandskunde // Gesellschaft und Kultur Russlands in der 2. Hälfte des 18. Jahrhunderts / Hrsg. von E. Donnert (Beiträge zur Geschichte der UdSSR, 6). Halle, 1983. S. 150–176. С одной стороны, Шлёцер продолжительное время (живя как в России, так и в Германии) выступал исследователем и публикатором источников по истории России, стимулируя ее изучение не только в российской, но и в европейской науке [390] Именно под руководством Шлёцера в 1760-е гг. в Петербурге впервые были изданы важнейшие исторические источники — Никоновская летопись, Русская правда по Академическому списку, Судебник Ивана Грозного, а в Германии — «Опыт изучения русских летописей» (Probe russischer Annalen. Göttingen, 1768) и, наконец, в начале XIX в. — первое критическое издание «Повести временных лет» (Nestor. Russische Annalen in ihrer Slavonischen Grundsprache verglichen, übersetzt und erklärt von August Ludwig Schlözer. Bd. 1–5. Göttingen, 1802–1809). . С другой, Шлёцер активно занимался распространением в Европе сведений о современной ему России, писал о русской науке, просвещении и как публицист способствовал созданию у европейского (в особенности, немецкого) читателя определенной картины России в благоприятном свете, в противовес господствовавшему мнению о всеобщем «варварстве» и невежестве русских [391] Здесь, прежде всего, следует назвать прославивший имя Шлёцера в Европе труд «Neuverändertes Russland oder Leben Catharinae der Zweyten Kayserinn von Russland aus authentische Nachrichten beschrieben» (Bd. 1–2. Riga; Mitau; Leipzig, 1767–1772), в котором были собраны указы и постановления первых лет царствования Екатерины II. Мелкими по объему, но затрагивавшими важные проблемы русской истории как древней, так и современной, были многочисленные рецензии Шлёцера на новые книги по русской тематике, помещавшиеся им в журналах «Göttingische Anzeigen von Gelehrten Sachen» (позже «Göttingische Gelehrte Anzeigen») и «Allgemeine Deutsche Bibiliothek». .