Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Чтобы вступить в число профессоров университета, ученому необходимо было отличиться «славой преподавания или издания книг», а еще одной характерной чертой являлось то, что не только ученые стремились найти себе место в университете, но и наоборот, сами немецкие университеты боролись между собой за приглашение лучших профессоров. Для того же, чтобы стать приват-доцентом, выдвигалось только одно обязательное условие — степень доктора [510] Необходимо отметить, что система ученых степеней в Германии к этому времени фактически редуцировалась до одной степени доктора, которая присваивалась выпускнику университета, представившему к защите свою первую диссертацию. Таким образом, уже во второй четверти XIX в. всерьез ощущалось несоответствие между системой ученых степеней немецких и российских университетов, где сохранялись промежуточные степени кандидата и магистра. Решая эту проблему, Министерство народного просвещения сначала, в 1837 г., приравняло степень доктора иностранного университета к российской степени магистра, а вскоре, с 1844 г., и вовсе (с незначительными оговорками о возможности допущения иностранных докторов к испытаниям на российские ученые степени) перестало ее признавать. (См.: Иванов А. Е. Ученые степени в Российской империи. XVIII в. — 1917. М., 1994. С. 66.) Те немногие русские студенты, которые сочли необходимым получить степень доктора в Германии, должны были затем вновь представлять диссертации на младшие степени в России, как, например, Спиридон Палаузов, который в конце 1840-х гг. защитил в Мюнхенском университете диссертацию на степень доктора политической экономии, а затем магистерскую диссертацию по истории в Петербургском университете. , при наличии которой любой молодой преподаватель, представив на суд пробную лекцию, мог быть одобрен факультетом для дальнейшего чтения своего курса [511] Устав Берлинского университета (1816) гласил: «Получение доцентуры (Habilitation) происходит посредством публичной лекции в свободной форме по теме, которая предложена факультетом или с его одобрения избрана соискателем» (Lenz М. Geschichte der königlichen Friedrich-Wilhelms-Universität zu Berlin. Halle, 1910. Bd. 4. S. 257–258). По сложившейся традиции соискатель представлял руководившим процессом аттестации ученым факультета на выбор три темы, из которых они утверждали одну, которая и служила предметом пробной лекции. . Обращало на себя внимание и то, что профессора и приват-доценты не разделялись по отдельным кафедрам, но принадлежали ко всему факультету в целом, что делало более гибкой научную программу преподавания.

Итак, как русскими студентами, так и заинтересованными наблюдателями из России Берлинский университет уже в 1830-е гг. рассматривался эталонным образцом нового европейского высшего образования. И, хотя большинство из высказанных выше положительных черт относились в это время еще, по сути, лишь к самому Берлинскому университету, но постепенно они осознавались не только как исключительные достоинства одного университета, но и как неоспоримые преимущества новой немецкой университетской системы.

Чтобы лучше понять значимость наступившей новой эпохи русского студенчества в Германии и роль в ней Берлинского университета, обратимся теперь вновь к статистике. [512] 93 — Под будущими профессорами в данной таблице понимаются все лица, в последующем преподававшие в российских университетах и высших учебных заведениях (Медико-хирургическая академия, Академия художеств, Петровская сельскохозяйственная академия, Главный педагогический институт), ср. также примеч. 115,119 к этой главе.

Как видно из таблицы 1, в матрикулах Берлинского университета за 1810–1849 гг. 211 раз встречаются имена русских студентов (в том числе восемь человек записались в них дважды, т. е. вернулись к обучению в Берлине после посещения других учебных заведений). Этот показатель у Берлинского университета превышает почти в два раза аналогичные суммарные показатели, сосчитанные для наиболее посещаемых русскими студентами немецких университетов за весь XVIII и начало XIX в. (см. Введение, табл. 3а). Если ограничиться отрезком времени в четверть века, когда частота поступлений русских студентов в конкретный университет была наибольшей, то, например, Лейденский университет в пору расцвета поездок туда из России (1760–1784) посетил 71 студент, в Гёттингенском университете в 1765–1789 гг. учились 69 студентов, за те же годы в Страсбургском университете — 70 студентов. В Берлинском же университете наиболее посещавшееся двадцатипятилетие падает на 1825–1849 гг., и в это время сюда поступили 176 студентов из России. Таким образом, интенсивность студенческих поездок в период расцвета контактов с Берлином в два с половиной раза выше, чем для университетских связей России с ведущими немецкими университетами в XVIII в.

Это подтверждается и на более детальном уровне. Как видно из таблицы 1, с начала 1830-х и до середины 1840-х гг. в Берлинский университет поступали 45–50 человек в пятилетие (максимумы — по 15 человек в год — соответствуют 1833 и 1842 гг.). Такого наплыва студентов из России не имел ни один из немецких университетов даже в «золотую пору» второй половины XVIII в. (ср. табл. в главе 4), да и, вообще, они сравнимы с суммарными показателями середины XVIII — начала XIX вв. для общего числа студенческих поездок за пятилетие по всем университетам Германии. Иными словами, количество русских студентов в одном лишь Берлинском университете рассматриваемого периода сопоставимо с их полным потоком в предшествующую эпоху, распределявшимся между нескольким известными и конкурировавшими между собой университетами (Лейпциг, Лейден, Страсбург, Гёттинген).

Следующая таблица призвана продемонстрировать роль Берлинского университета в общей картине посещений русскими студентами немецких университетов в эпоху после наполеоновских войн и показать, как изменяются места, которые в этой картине занимали некоторые другие университеты. Хронологически эта таблица разделена на два этапа: 1815–1825 и 1826–1849 гг. с тем, чтобы сравнить университетские предпочтения в завершающий период царствования Александра I и в царствование Николая I. Уже в конце 1810-х гг. здесь прочно обозначилось лидерство Берлинского университета. В николаевское же время оно стало подавляющим, превосходя любой другой университет по числу русских студентов более чем в десять (!) раз. Из таблицы 2 следует, что в 1826–1849 гг. свыше трех четвертей от общего числа молодых людей из России, поступавших в немецкие университеты, становились берлинскими студентами.