Ким Маккуарри - Последние дни инков

«Совершенно не рассчитывая обнаружить здесь нечто более интересное, нежели… руины двух-трех зданий, подобных тем, что мы находили между Оллантайтамбо и Торонтоем, я тем не менее все же покинул прохладу приятного маленького жилища и начал взбираться дальше по склону горного хребта, огибая небольшой выступ. Артеага, по его словам, уже бывал в этих местах, поэтому он решил остаться поболтать с Ричарте и Альваресом в хижине. Они отправили вместе со мной маленького мальчика в качестве „проводника“. В обязанности сержанта входило всюду сопровождать меня, но, я думаю, его мало интересовала цель наших поисков. Как только мы обогнули уступ, перед нами предстали очень качественно выложенные каменные строения. Пролет красиво выложенных [каменных] террас — каждая двадцать ярдов в длину и десять футов в высоту — недавно был расчищен индейцами от растительности. За столетия здесь выросли огромные деревья. Теперь они были вырублены для создания площадок под сельскохозяйственные нужды. Стоявшая перед двумя индейцами задача была слишком сложной, поэтому стволы деревьев остались лежать так, как они были повалены, были срублены только маленькие ветви. Древняя почва, с большим тщанием культивированная здесь когда-то инками, до сих пор позволяла производить богатые урожаи кукурузы и картофеля. Но особо восхищаться в этих местах было нечему. Подобные же пролеты искусно выложенных террас можно было увидеть в верхней части долины Урубамба — в Писаке и Оллантайтамбо, а также в лежащем напротив них Торонтое».

Бингхему также было хорошо известно, что в Писаке и Оллантайтамбо имелись не только пролеты гигантских террас, помимо них, поблизости там находились масштабные и весьма эффектные по своему виду руины. И вблизи Торонтоя Бингхем обнаружил «примечательные руины, — возможно, некогда это была резиденция какого-то инкского аристократа». Но у Бингхема была полученная из достоверных источников информация о том, что и здесь должны были иметься руины.

«Мы карабкались по стенам террас, сквозь густые бамбуковые заросли, — наш гид решил, что это самый удобный путь, в этом я был с ним не вполне согласен. Затем маленький мальчик посоветовал нам начать восхождение на крутой холм. Один сюрприз сменял другой с головокружительной скоростью. Мы подошли к гигантской лестнице, выложенной из огромных гранитных блоков. Затем мы прошли по тропинке, выйдя к расчищенному от деревьев и кустарника участку, где индейцы разбили небольшой огород. Неожиданно мы очутились перед развалинами двух самых красивых и удивительных древних строений, которые мне доводилось видеть в Америке. Стены их были выложены из красивейшего белого гранита. Они состояли из циклопического размера блоков, каждый из которых по своей высоте превышал человеческий рост. Это зрелище совершенно зачаровало меня… Я едва мог поверить своим глазам, осматривая самые крупные блоки, расположенные в нижней части строений, — по моим оценкам, каждый из них должен был весить от десяти до пятнадцати тонн. Сможет ли кто-нибудь поверить в мои находки? Но в этой местности, описания которой обычно не отличаются большой точностью, у меня был при себе хороший фотоаппарат, и солнце в этот день светило ярко».

На протяжении следующих пяти часов группа Бингхема следовала вдоль вершины горного хребта, осматривая все встречавшиеся на их пути руины. Бингхем, у которого был при себе фотоаппарат «Кодак» и складной штатив, делал первые фотоизображения этого места, название которого позднее войдет в широкий обиход, как «Мачу-Пикчу», или «Старый Пик». Исключительно педантичный во всем, Бингхем записывал комментарии ко всем своим фотографиям:

«В составе некоторых каменных строений присутствует глина. Некоторым придана аккуратная прямоугольная форма, как в Куско. Красиво сделанные ниши, как в Оллантайтамбо. Множество цилиндрических деталей — внутри и вовне. По своему стилю интересней, чем в Чок… Виды с обеих сторон. Все это место крайне труднодоступно».

Точно так же, как и в Чоккекирау, Бингхем убежден, что он не первый обследовал местные руины. На стене одного из инкских храмов Бингхем обнаружил написанное древесным углем имя уже побывавшего здесь посетителя: «Лисаррага, 1902».

Кем бы ни был этот Лисаррага, очевидно, что он посетил Мачу-Пикчу девять лет назад. Бингхем аккуратно занес в блокнот имя этого исследователя и затем продолжил делать свои записи, фотографировать и производить приблизительное картографирование местности. Примерно в пять часов пополудни Бингхем, сержант Карраско и Артеага покинули хижину крестьянина и начали спускаться в нижнюю часть долины, продвигаясь теперь намного быстрее, поскольку гравитация им сопутствовала, а не препятствовала. Вернувшись в лагерь, Бингхем дал Артеаге серебряный соль.

Несмотря на свои позднейшие заявления касательно того, что он сразу понял значимость руин в Мачу-Пикчу, на самом деле в тот день Бингхем испытывал разочарование, поскольку, как ему представлялось, обнаруженные руины были совсем не те, что он искал. Сравнивая то, что он увидел на вершине горного хребта Мачу-Пикчу, со свидетельствами, представленными в хрониках Каланчи, Окампо и Титу Куси, Бингхем обнаружил во всем этом мало сходства.

«Когда я впервые увидел совершенно замечательную цитадель Мачу-Пикчу, расположенную на узком горном хребте на высоте две тысячи футов над рекой, я спросил себя, могло ли это быть то самое место, которое старый солдат Бальтасар де Окампо, член экспедиции капитана Гарсии [де Лойолы, 1572 г.], имел в виду, говоря: „Инке Тупаку Амару резиденцией служила крепость Питкос. Крепость Питкос [Виткос] находится на очень высокой горе, откуда видна огромная часть провинции Вилькапампы. Оттуда открывался вид на обширную плоскую местность, на которой были выстроены грандиозные, величественные здания, возведенные с большим мастерством и искусством, — все притолоки дверей, как главных, так и второстепенных, очень искусно вырезаны из мрамора“. Могло ли „Пикчу“ быть современным вариантом „Питкоса“? Конечно же, белый гранит, из которого выстроены храмы и дворцы Мачу-Пикчу, легко можно принять за мрамор. Трудность в соотнесении описания Окампо и обследованного Мачу-Пикчу заключалась в том, что, осматривая стены строений, глаз никак не мог отдельно выделить там притолоки дверей. Затем, не было никакой „белой скалы над источником“, которая, по словам Каланчи, находилась „вблизи Уитикоса [Виткоса]“. В окрестностях также не обнаруживалось Пукиуры. Вообще каньон Урубамбы по своим географическим параметрам нельзя было соотнести с Уитикосом. Хотя находившиеся там руины и представляли огромный интерес, Мачу-Пикчу не являлся той последней инкской столицей, которую мы разыскивали. Мы все еще не нашли дворец Манко».