Ким Маккуарри - Последние дни инков

Атауальпу, вероятно, должно было озадачить то, что после своей речи Вальверде поднял вверх свой требник и заявил, что все высказанное им содержится в этой книге. Монах настаивал на том, что слова самого Бога христиан заключаются в данной книге. Можно только представить себе, какие слова использовал туземный переводчик для того, чтобы донести идею о предметах, подобных которым у инков вообще не было. Возможно, Фелипильо употребил слово «кипу», которым инки обозначили веревки с узелками, фиксировавшими ту или иную информацию, которая затем хранилась в течение продолжительного времени. Явно заинтригованный, Атауальпа попросил показать ему поближе странный предмет. Он, вне всякого сомнения, уже слышал о загадочных испанских кипу, имевших такую же силу воздействия, какую имела живая речь.

Монах поднес требник Атауальпе, и император взял его. Наблюдая затем, как он неумело обращается с книгой, неловко поворачивая ее так и эдак, Вальверде понял, что император не знает, как открыть ее. Тогда он приблизился к Атауальпе, протянув руку к книге, чтобы показать, как она открывается. Вот как описывает дальнейшие действия Херес;

«С явным презрением [Атауальпа] ударил [монаха] по руке, не желая, чтобы тот открывал ему книгу. Затем он сам открыл ее, не выказав никакого удивления в отношении набранного текста и листов бумаги, после чего он отбросил ее от себя на пять или шесть шагов. И в ответ на ту речь, которую произнес [монах], он с высокомерием ответил: „Я хорошо знаю, как вы вели себя на всем протяжении пути, как вы обращались с местными вождями. Мне также известно, что вы забрали [королевскую] одежду из кладовых… Я не покину это место до тех пор, пока мне все не вернут“».

Как указывают некоторые свидетели, Атауальпа затем поднялся на носилках и стал кричать своим войскам, чтобы они готовились к сражению. В то время как переводчик Фелипильо бросился поднимать требник с дороги, монах Вальверде побежал в помещение, где находился Писарро, и стал кричать: «Выходите! Выходите, христиане! Посмотрите, как эти собаки обращаются с божественными предметами!» Сжимая в руке распятие, он кричал: «Этот вождь бросил священную книгу на землю». Другой свидетель слышал, как воспаленный монах взывал к Писарро: «Разве вы не видели, что произошло? Как вы можете оставаться вежливым и подобострастным по отношению к этому псу? Идите и атакуйте индейцев, я отпускаю вам все будущие грехи».

Ввиду подобного поворота событий срочно должно было быть принято решение. Писарро колебался лишь минуту. Он дал сигнал Педро де Кандии, ожидавшему в здании на другом конце площади, и тот приказал зажечь фитили. С грохотом выпалили пушки по массам индейских воинов, извергнув при этом клубы дыма; одновременно выстрелили пехотинцы с аркебузами, предварительно установлены на треножники. Неожиданный пушечный грохот, вне всякого сомнения, должен был ошеломить туземных воинов, так же как и вид падающих вокруг тел и хлещущей крови. Индейцы слышали доносившиеся со всех сторон резкие звуки труб и выкрики испанцев «Сантьяго». [26] «Сантьяго» (от галисийского «Сант Яго») — так звучит на испанском имя святого покровителя Испании св. Якова, одного из двенадцати апостолов. Это был традиционный выкрик, который испанские войска использовали еще с XII в. — со времени изгнания мавров с Иберийского полуострова. — Примеч. авт. Воины Атауальпы видели несущихся на них со всех сторон чужеземцев на своих внешне свирепых, мощных животных, стучащих копытами по земле.

Испанцы начали рубить и колоть туземцев в массовом порядке, используя свои остро заточенные мечи и ножи. Туземные воины, незадолго до этого уверенно вошедшие на площадь, полагая, что они поймали в ловушку попрятавшихся в зданиях испанцев, неожиданно осознали, что в ловушку попали они, а не противник. Внезапная атака испанцев немедленно повергла туземцев в панику. Огромные лошади произвели на инкские войска такое же ошеломляющее впечатление, какое произвели слоны Ганнибала на римские легионы за семнадцать столетий до этого. Пришедшие в ужас массы индейских бойцов хлынули к узким выходам с площади, затаптывая при этом менее расторопных. Между тем испанцы продолжали методично и безжалостно рубить руки и головы. «Индейцы были настолько объяты страхом, что карабкались друг на друга, так что образовывалась людская куча, и они невольно душили друг друга», — писал один очевидец. «Кавалеристы наскакивали на этих людей, ранили и убивали их», — писал другой очевидец.

Между тем Писарро с двадцатью своими пехотинцами, вооруженными мечами и шпагами, начал расчищать себе дорогу сквозь толпу в направлении Атауальпы, который продолжал сидеть на своих носилках, пытаясь призвать к дисциплине свои охваченные паникой войска. Херес писал:

«Губернатор [Писарро] в своей толстой хлопковой накидке с начертанным на ней гербом схватил меч и кинжал и вместе с еще несколькими всадниками врезался в гущу индейцев. Проявляя огромную отвагу, он достиг носилок Атауальпы и бесстрашно схватил за левую руку [императора], крича: „Сантьяго“… Но он не мог стащить того с носилок, поскольку император находился слишком высоко… Все те, кто нес носилки Атауальпы, были высокопоставленными персонами, и все они погибли, — равно как и те, кого несли на носилках и гамаках».

Другой свидетель писал: «У многих индейцев были отрублены руки, [однако] они продолжали поддерживать носилки своего правителя плечами, но в итоге все они были убиты». Вот как описывал это событие Педро Писарро:

«Хотя [испанцы] убили тех индейцев, что несли носилки, немедленно подошли новые туземцы. Испанцам пришлось долго бороться с ними, пока один измученный борьбой испанец не попытался заколоть [Атауальпу] своим клинком. Но Франсиско Писарро отвел его удар, так испанец, пытаясь убить Атауальпу, ранил губернатора в руку».

Наконец сквозь толпу к носилкам Атауальпы подъехали еще несколько испанских всадников. Они приподняли одну сторону носилок, в итоге перевернув их. Другие испанцы стащили императора с сиденья. Одной рукой держа свой меч, а другой схватив Атауальпу, Писарро вместе с группой всадников поволок императора к своему жилищу.

На площади между тем по-прежнему царил кромешный ад. В то время как основная масса попавших в ловушку воинов пыталась бежать через запруженные выходы, те индейцы, которые находились наиболее далеко от них, попробовали прорваться через дальнюю стену, которая в высоту имела примерно 6 футов, и столько же составляла ее толщина. Тысячи человек устремились к ней, и в результате им удалось пробить ее на пятиметровом отрезке. В то время как напуганные до беспамятства индейцы пробирались через и сквозь стену, испанцы на лошадях — подобно всадникам Апокалипсиса — устремлялись за ними, пронзали их копьями, пиками, резали и закалывали. Свидетели, оставившие записи об этом событии, вспоминали, как кавалеристы гнали индейцев на равнину, а затем отбирали из их рядов представителей инкской элиты, сидевших на носилках, которые продолжали нести верные слуги. «Все они кричали: „Догоняйте тех, кто в униформе! Не давайте им уйти! Закалывайте их копьями!“»