Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Гораздо более суровая опала, по сравнению с Ю. В. и М. В. Глинскими, постигла князей Бельских и Воротынских, а также кн. Б. А. Трубецкого.

Побег в Литву младшего из братьев Бельских, князя Семена, вызванный, возможно, разочарованием в возможности успешной карьеры в Москве или опасениями гонений на литовских княжат [434] См. подробнее: Кром М. М . Судьба авантюриста: князь Семен Федорович Бельский // Очерки феодальной России. Сб. статей. М., 2000. Вып. 4. С. 98–115, о возможных мотивах его побега: с. 102–103. , поставил под удар всю семью. Иван Федорович, средний брат, был арестован как сообщник Семена и три с половиной года провел в тюрьме. Лишь после смерти Елены Глинской в апреле 1538 г. он был выпущен на свободу в числе других опальных [435] ПСРЛ. Т. 29. С. 32. . Старший брат, боярин Дмитрий Федорович Бельский, провел некоторое время под домашним арестом, был выдан на поруки [436] РА. № 46. С. 116. , но уже летом следующего, 1535 г. появился на государевой службе в Коломне [437] РК 1598. М., 1966. С. 87. . От внешнеполитических дел (переговоры с Литвой), которыми кн. Д.Ф. Бельский ведал в конце правления Василия III и в первое время после его смерти, он был отстранен и при Елене подвизался только на ратной службе [438] Там же. С. 88, 89, 91–93. . Если князь Дмитрий пострадал меньше брата Ивана, хотя тоже находился под подозрением, то отчасти это можно объяснить его родственными связями с кланом Челядниных, занимавшим, как будет показано ниже, центральные позиции при дворе великой княгини.

По тому же «делу» об измене С. Ф. Бельского был арестован кн. И. М. Воротынский с сыновьями. Князь Иван Михайлович умер в тюрьме (21 июля 1535 г.) [439] Эта дата утвердилась в исследовательской литературе: Назаров В. Д . Тайна челобитной Ивана Воротынского // ВИ. 1969. № 1. С. 212; Зимин А. А . Формирование боярской аристократии. С. 133. Но в надписи на надгробной плите — 21 июня, см.: Гиршберг В. Б . Материалы для свода надписей на каменных плитах Москвы и Подмосковья XIV–XVII вв. Ч. I: Надписи XIV–XVI вв. // Нумизматика и эпиграфика. М., 1960. Вып. I. С. 22–23. № 31. , а его сыновья Александр, Владимир и Михаил появились на службе (причем одновременно!) только в 1543 г. [440] РК 1598. С. 105. Показательно, что кн. Б. А. Трубецкой, арестованный в августе 1534 г. в Серпухове при попытке бегства в Литву, появился на службе после долгого перерыва в том же 1543 г., что и братья Воротынские [441] Там же. : не значит ли это, что только к этому времени «изменное дело» 1534 г. было полностью предано забвению?

Но преследование недавних литовских выходцев — это лишь одно из проявлений местнической борьбы в первый год после смерти Василия III, хотя и самое заметное. В эту борьбу оказались вовлечены все группы придворной знати, включая и старомосковское боярство, и потомков суздальских князей. Последние пострадали из-за опасных (с точки зрения опекунов юного Ивана IV) симпатий к князю Юрию Дмитровскому. В декабре 1533 г. по обвинению в попытке «отъезда» к дмитровскому князю был арестован кн. А. М. Шуйский. Это событие было подробно рассмотрено в предыдущей главе, здесь же нас будут интересовать последствия, которые имел арест князя Андрея для его родственников.

В первую очередь неосторожный поступок А. М. Шуйского, вероятно, навлек подозрения на его брата Ивана, с которым ранее (в 1527 или 1528 г.) они уже пытались «отъехать» к Юрию Дмитровскому. В 1534 г. кн. И. М. Шуйский был отправлен наместником на далекую Двину [442] В 1534 г. наместником там назван Иван Шуйский (без отчества!): запись под 7042 годом в Двинском летописце (краткой редакции) гласит: «Погорел посад на Колмогорах от Перелоя вниз до Захаровского при наместнике князь Иване Шуйском» (ПСРЛ. Л., 1977. Т. 33. С. 149; то же — в пространной редакции памятника: Там же. С. 167). А в декабре 1535 г. на Двине упоминается именно кн. И. М. Шуйский (наместник вместе с И. Д. Шеиным: Сб. ГКЭ. Пб., 1922. Т. I. № 76. Стб. 69). Зимин предполагал, что в первом случае имелся в виду кн. И. В. Шуйский ( Зимин А. А . Наместническое управление в Русском государстве второй половины XV — первой трети XVI в. // ИЗ. М., 1974. Т. 94. С. 274; Его же . Формирование боярской аристократии. С. 72), однако это маловероятно: в записанных 12 сентября 1534 г. в Полоцке показаниях псковских перебежчиков кн. Иван Шуйский назван в числе лиц, которые «на Москве деи всякии дела справують» (РА. № 46. С. 116). Последняя характеристика может относиться только к князю Ивану Васильевичу Шуйскому, который, как будет показано ниже, действительно играл заметную роль в годы правления Елены Глинской. Поэтому логично предположить, что его троюродный брат кн. Иван Михайлович Шуйский был послан на Двину в 1534 г., где оставался наместником по меньшей мере до конца 1535 г. Т. И. Пашкова также относит упоминание 1534 г. о двинском наместничестве к кн. И. М. Шуйскому ( Пашкова Т. И . Местное управление в Русском государстве первой половины XVI в. (наместники и волостели). М., 2000. Прил. 1. С. 137). . На мой взгляд, X. Рюс справедливо видит связь между арестом кн. А.М. Шуйского и назначением его брата Ивана двинским наместником [443] Rüß H . Einige Bemerkungen zum Namestnicestvo-Problem in der ersten Hälfte des 16. Jahrhunderts // JGO. N.F. 1972. Bd. 20. Hf. 3. S. 409. .

Есть основания полагать, что история с неудавшимся «отъездом» кн. А. М. Шуйского испортила карьеру еще одному его родственнику — боярину кн. Борису Ивановичу Горбатому. Правда, составитель Летописца начала царства, рассказывая о событиях декабря 1533 г., всячески подчеркивает лояльность князя Бориса: он не только ответил отказом на предложение кн. А. М. Шуйского «отъехать» к дмитровскому князю, но и Андрею «возбраняша». Тогда кн. А. М. Шуйский якобы оклеветал родственника перед великой княгиней, заявив, что инициатива «отъезда» исходила от Б. И. Горбатого, и тому пришлось опровергать эти несправедливые обвинения [444] ПСРЛ. Т. 29. С. 11. . Другой основной наш источник об обстоятельствах «дела» Юрия Дмитровского, Воскресенская летопись, иначе описывает этот эпизод, но также не оставляет сомнений в лояльности Б. И. Горбатого: узнав от А. М. Шуйского о предложениях удельного князя, Борис Иванович донес обо всем боярам [445] ПСРЛ. Т. 8. С. 286. .

По-видимому, властям действительно нечего было инкриминировать кн. Б. И. Горбатому в этой истории, однако в 1534 г. старый боярин был удален из столицы под благовидным предлогом, будучи назначен наместником Великого Новгорода [446] Впервые упоминается в качестве новгородского наместника вместе с М. С. Воронцовым в августе 1534 г. (РА. № 46. С. 116), оставался там еще в январе 1537 г.; вскоре после этого умер ( Зимин А. А . Наместническое управление. С. 281; Его же . Формирование боярской аристократии. С. 74). . Для понимания реакции властей следует учесть еще одно многозначительное обстоятельство: в 1528 г. именно кн. Б. И. Горбатый вместе с П. Я. Захарьиным выступил главным поручителем за князей Андрея и Ивана Шуйских, когда те предприняли первую неудачную попытку «отъезда» к Юрию Дмитровскому [447] СГГД. М., 1811. Ч. I. № 156. С. 431. . Словом, хотя Б. И. Горбатый не был соучастником акции А. М. Шуйского в декабре 1533 г., но поступок его дальнего родственника повредил репутации боярина.