Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Предложенная В. Д. Назаровым версия событий возможна, но, поскольку выдвинутая им гипотеза основывается на целом ряде допущений и предположений, ее нельзя считать полностью доказанной. Следует учесть прежде всего, что ни один источник не говорит о причастности кн. И. И. Кубенского к убийству юного княжича. Более того, Андрей Курбский в своей «Истории о великом князе Московском» прямо приписывает расправу с кн. М. Б. Трубецким самому государю: «…удавлен от него | Ивана. — М. К .] князя Богдана сын Трубецкого, в пятинадесяти летех младенец, Михаил именем, с роду княжат литовских» [1106] Андрей Курбский . История о великом князе Московском. С. 224. . Впрочем, время, когда было совершено это злодеяние, определяется Курбским довольно противоречиво: сначала он говорит, что княжич погиб года за два («аки за два лета») до казни бояр И. И. Кубенского и Воронцовых, что вроде бы указывает на 1544 г., но ниже автор «Истории» замечает, что, как ему помнится, в один год с М. Б. Трубецким («того же лета») были убиты «благородные княжата»: Иван Дорогобужский и Федор, сын Ивана Овчины [1107] Там же. Версии о гибели М. Б. Трубецкого вместе с кн. И. И. Дорогобужским и Ф. И. Овчининым-Оболенским придерживался и В. К. Трутовский, летописец рода Трубецких, но он ошибочно относил это событие к 15 декабря 1535 г., см.: / Трутовский В. К ./ Сказания о роде князей Трубецких. М., 1891. С. 66. ; однако эти двое молодых князей были казнены, как будет показано ниже, в январе 1547 г.

Но даже если гипотеза В. Д. Назарова верна, она мало проясняет смысл происшедших в декабре 1544 г. событий. Кто были те сановники, кому адресованы пересказанные летописцем обвинения в мздоимстве и насилии? Их имена исчезли из летописи, вероятно, после неудачно проведенной редактуры. И остается только догадываться, какие могущественные силы добились ареста влиятельного боярина (в недавнем прошлом — дворецкого) кн. И. И. Кубенского.

Ранней весной 1545 г. Иван IV вновь посетил Троице-Сергиев монастырь: здесь 15 марта он выдал игумену Никандру тарханно-проезжую грамоту на провоз монастырских продуктов [1108] ААЭ. СПб., 1836. Т. I. № 203. С. 181–182. . В летописях эта поездка не отмечена. Зато о следующем путешествии государя по святым местам подробно рассказывает Летописец начала царства в статье, озаглавленной «О поезде великого князя по манастырем»: 21 мая Иван IV с братом Юрием и двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем Старицким отправился в Сергиев монастырь, где и отпраздновал Троицын день; оттуда он поехал «чудотворцем молитися» в Переславль, а затем, отпустив братьев в Москву, посетил Ростов, Ярославль, Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, Вологодский Спасо-Прилуцкий, Корнильев Комельский, Павлов Обнорский и Борисоглебский монастыри. Полуторамесячное паломничество завершилось лишь 7 июля, когда великий князь вернулся в столицу [1109] ПСРЛ. Т. 29. С. 47. .

Наступление нового, 7054 года юный государь отметил весьма своеобразно: 3 сентября, как рассказывает летописец, «князь великий Иван Васильевичь казнити Офанасия Бутурлина, урезати языка ему у тюрем за его вину, за невежливое слово» [1110] Там же. . Очевидно, 15-летний великий князь уже вполне вошел в роль «государя всея Руси» и не терпел ни малейшего прекословия. Но вникать в детали государственного управления ему по-прежнему не хотелось. 15 сентября 1545 г. Иван по традиции отправился в Троице-Сергиев монастырь «к чюдотворцевой памети помолитися». Оттуда он с братом Юрием поехал «на свою царскую потеху» в Александрову слободу. Из Слободы государь велел брату ехать в Можайск, а сам вернулся на несколько дней в Москву. Прибыв 5 октября в столицу, великий князь, по словам летописца, «положил опалу на бояр своих за их неправду»: на кн. Ивана Кубенского, кн. Петра Шуйского, кн. Александра Горбатого, Федора Воронцова и кн. Дмитрия Палецкого. «И устроив свое дело, — продолжает летописец, — поехал с Москвы в Можаеск того же месяца октября 9, а на Москву приехал князь великий ноября 14» [1111] Там же. .

Приведенный текст не оставляет сомнений в том, что Иван IV прервал на короткое время свое путешествие только для того, чтобы наложить опалу на бояр, после чего, «устроив свое дело», как бесстрастно замечает летописец, он вернулся к прерванным развлечениям, отправившись в Можайск, где его уже ждал брат Юрий. Причина постигшей бояр опалы в летописной статье, относящейся к осени 7054 г. (1545 г.), указана в самой общей и неопределенной форме («за их неправду»), но если сравнить этот текст с рассмотренной выше декабрьской статьей 7053 г. (1544) об опале кн. И.И. Кубенского, то невольно возникает предположение, что помещенные там обвинения неких не названных по имени лиц в том, что «они великому государю не доброхотствовали и его государству многие неправды чинили, и великое мздоимство учинили и многие мятежи, и бояр без великого государя веления многих побили» [1112] ПСРЛ. Т. 29. С. 46. , — возможно, были адресованы как раз пострадавшим в октябре 1545 г. вместе с кн. И. И. Кубенским сановникам: князьям П. И. Шуйскому, А. Б. Горбатому, Д. Ф. Палецкому, а также Ф. С. Воронцову. Не исключено, что процитированная фраза о «неправдах», «мздоимстве» и «мятежах» была ошибочно перенесена из статьи 7054 г. об опале бояр в декабрьскую статью 7053 г. о «поимании» кн. И. И. Кубенского, а то обстоятельство, что в обоих эпизодах на первом плане оказался именно Иван Кубенский, делает подобную механическую ошибку еще более вероятной.

В декабре 1545 г. опальные были прощены: «…пожяловал князь великий бояр своих князя Ивана Кубенского и князя Петра Шюйского, и князя Александра Горбатого, и князя Дмитрея Палецкого, и Федора Воронцова» [1113] Там же. С. 47. . В более поздней редакции второй половины 50-х гг. XVI в. к этому краткому сообщению Летописца начала царства было сделано добавление о том, что «пожаловал» великий князь опальных бояр «для отца своего Макарья митрополита» [1114] ПСРЛ. Т. 13, ч. 1. СПб., 1904. С. 147. Та же версия повторена в Царственной книге: Т. 13, ч. 2. С. 447. , т. е., надо понимать, по «печалованию» владыки.

Историков уже давно ставила в тупик упомянутая череда необъяснимых опал и прощений. «Этих колебаний, опал, налагаемых на одни и те же лица, прощений их в продолжение 13, 15 и 16 года Иоанновой жизни нельзя оставить без внимания, — писал С. М. Соловьев, — странно было бы предположить, что молодой Иоанн только по старой неприязни к родственникам и друзьям Шуйских, безо всякого повода бросался на них и потом прощал; трудно предположить, чтобы могущественная сторона Шуйских так была поражена казнию князя Андрея, что отказалась совершенно от борьбы; но кто боролся с нею именем Иоанна — летописи молчат» [1115] Соловьев С. М . Сочинения: В 18 книгах. Кн. III: История России с древнейших времен. М., 1989. Т. 5/6. С. 417. .