Федор Раззаков - Индустрия предательства, или Кино, взорвавшее СССР

Юрий Чулюкин ярко дебютировал в большом кинематографе в 1959 году с комедией «Неподдающиеся». Не меньший успех сопутствовал и второй его картине — «Девчата». Отметим, что главные женские роли в обоих фильмах исполняла одна из лучших советских киноактрис амплуа травести Надежда Румянцева. Как водится в народе, молва тут же выдала ее «замуж» за Чулюкина. На самом деле режиссер тогда был женат совсем на другой молодой актрисе — блондинке Наталье Кустинской (прославилась ролью Наташи в комедии «Три плюс два»).

Как и положено жене режиссера, Кустинская всегда мечтала играть в картинах своего мужа (из-за «Девчат» у них даже возник серьезный конфликт), однако Чулюкин стоически держал оборону. Наконец в 1967 году свет увидел их совместный кинопроект — спортивная комедия «Королевская регата». Увы, особой славы звездной чете он так и не принес. После этого их брак распался, и Чулюкин решил сменить амплуа: в 1970 году, сняв еще одну комедию, «Король манежа», он из комедиографа решает переквалифицироваться в режиссера героико-патриотических картин.

Практически все 70-е годы ушли у Чулюкина на создание подобных произведений. В 1973 году он снимает фильм о гражданской войне «И на Тихом океане…», в 1976 году — фильм «Родины солдат» (о подвиге генерала Дмитрия Карбышева, которого фашисты на лютом морозе в течение нескольких часов обливали холодной водой), в 1979 году — еще один фильм о Гражданской войне «Поговорим, брат…». Эти фильмы снискали Чулюкину в кинематографической среде славу не только крепкого профессионала, но и приверженца патриотических взглядов. И даже когда в 80-е он вновь вернулся в жанр комедии (снял фильмы «Не хочу быть взрослым», «Как стать счастливым» и «Микко из Тампере просит совета» для ТВ), его гражданская позиция нисколько не изменились.

Как и большинство коммунистов (а Чулюкин был членом КПСС с 1956 года, входил в состав партбюро «Мосфильма»), режиссер с энтузиазмом встретил горбаческую перестройку. Однако V съезд кинематографистов нанес по этим взглядам серьезный удар: Чулюкину стало понятно, что под видом перестройщиков к руководству киноотрасли пришли люди с деструктивным мышлением. А тут еще началась буча во ВГИКе, науськиваемая теми же перестройщиками (а Чулюкин преподавал там с 1982 года). В итоге все эти события, судя по всему, и привели, в общем-то, не старого еще человека (ему было 57 лет) к трагическому финалу — самоубийству. В статье под названием «Случай в отеле «Ровума», опубликованной в газете «Московские новости» сразу по горячим следам этой трагедии, случившееся описывается следующим образом:

«Буквально на днях друзья провожали Юрия Степановича Чулюкина в далекую командировку: Чулюкин отправлялся в Мозамбик на Неделю советских фильмов. Среди представленных там лент была и «Поговорим, брат…» Чулюкина.

В Мапуту у советских кинематографистов была насыщенная программа: представление советских фильмов в кинотеатре «Матчетдже», пресс-конференция, запись на телевидении, посещение национального института кино…

А 7 марта из Мапуту сообщили — Чулюкин погиб.

— Вечером шестого марта я отвез Чулюкина в отель «Ровума», — рассказывает корреспонденту «МН» представитель «Совэкспортфильма» в Мозамбике Валерий Козлов. — Юрий Степанович жил на десятом этаже. На рассвете меня разбудили телефонным звонком: Чулюкин разбился в четыре утра, тело его найдено служителями гостиницы на полу лестничной шахты.

Как сообщила криминальная полиция Мапуту, следов насильственной смерти не обнаружено. Ведется расследование».

Еще в годы хрущевской «оттепели» киношная альма-матер — ВГИК — являла собой весьма идеологически неблагонадежное заведение. В устах некоторых бывших студентов этого института по его адресу даже звучало слово «помойка»: за то, что очень много представителей данного заведения из числа преподавателей и студентов были далеки от патриотических настроений, предпочитая им другие — неуемные восторги по адресу Запада и его буржуазных ценностей. Поэтому периодически власть вынуждена была проводить во ВГИ-Ке меры воспитательного характера, правда в основном все эти мероприятия выпали на период «оттепели».

В брежневские годы институт уже никто не «тряс», несмотря на то что именно в эти годы взгляды и настроения его коллектива становились все более прозападными. Однако дряхлеющая власть избрала тогда страусиную стратегию, считая, что не замечать проблемы гораздо легче, чем с ними бороться. В итоге ВГИК, продолжая сохранять статус одного из самых престижных вузов страны (ведь кинематограф обещал многим его выпускникам безбедную жизнь), по сути, превратился не в кузницу талантливых кадров, а в отстойник «золотой молодежи» (отпрысков самих кинематографистов, а также парт- и госноменклатуры). Эта молодежь уже в открытую бравировала своими прозападными настроениями и только ждала удобного случая, чтобы ударить в спину советской власти. Этакие игры в диссидентство за широкими спинами влиятельных папаш.

Буча во ВГИКе началась в октябре 1986 года и была непосредственно связана с теми переменами, которые произошли в Союзе кинематографистов. Еще в июне новый секретариат СК, прекрасно понимая, какой бунтарский потенциал заложен в молодежной среде, провел специальное заседание, посвященное ситуации во ВГИКе, и сформировал специальную комиссию, которой надлежало заняться этой проблемой. Возглавили ее кинорежиссер Сергей Соловьев и кинокритик Андрей Плахов.

Однако взять ВГИК с наскока не получилось: руководство института (ректорат, партбюро и заведующие кафедрами) провело свое собрание, на котором почти единогласно осудило итоги V съезда и отказалось подчиняться созданной СК комиссии. Тогда «реформаторы» решили взорвать ВГИК изнутри — с помощью студентов и тех преподавателей, которые были на их стороне. Среди последних значились Ливия Звонникова (кафедра русской и советской литературы) и Паола Волкова (кафедра истории изобразительного искусства).

Среди студентов первыми бучу подняли (и это симптоматично) учащиеся мастерской, которую вел недавно избранный в СК режиссер Сергей Соловьев. В качестве повода к волнениям они выдвинули следующие претензии: догматизм преподавателей, засилье общественных дисциплин, чрезмерная идеологизация курсов истории литературы и кино, редкие встречи мастеров с учениками, отрыв учебного процесса от реального кинопроизводства, слабая техническая база института, семейственность при наборе студентов и т. д.

Отметим, что многие из этих претензий имели под собой веские основания, однако вряд ли у бунтовщиков и у тех, кто стоял за их спинами, были какие-то реальные планы по их скорейшему преодолению. На том этапе главным для «реформаторов» было нанести удар по очередному «штабу», а там, как говорится, разберемся. Причем в качестве нового ректора ВГИКа (вместо старого, В. Ждана) они выдвигали кандидатуру… все того же Сергея Соловьева, который среди либерал-перестройщиков числился главным спецом по молодежным проблемам: недаром он тогда взялся снимать свою «Ассу» — гимн безбашенным рок-музыкантам.