Федор Раззаков - Индустрия предательства, или Кино, взорвавшее СССР

14 мая группа влиятельных кинематографистов в лице Сергея Бондарчука, Тамары Макаровой, Марлена Хуциева и Игоря Таланкина направляют письмо Михаилу Горбачеву с просьбой утвердить на пост ректора ВГИКа Александра Новикова. И хотя Горбачеву импонирует позиция СК, однако пойти против воли столь именитых подписантов он не решается. После трехнедельного раздумья глава Госкино получает наказ дать ход его собственному, но однажды отложенному указу о назначении Александра Новикова.

Отметим, что параллельно с баталиями во ВГИКе кли-мовская команда вела еще несколько стратегически важных сражений, должных помочь ей расчистить плацдарм для внедрения в жизнь «базовой модели кинематографа». Старт этой модели должен был дать II пленум СК СССР, который открылся в Москве 21 января 1987 года. Однако, несмотря на то что большинство пленума все-таки одобрило предложенную Климовым и К 0«базовую модель», тогда же стало понятно, что внедрять ее будет далеко не просто в силу существования оппозиции, которая оформилась на том же пленуме. Вот как описывает суть этих разногласий в «Новейшей истории отечественного кино» И. Павлова:

«Климов, со свойственным ему максимализмом и горячностью, заявляет в преамбуле, что реальными признаками кризиса отрасли стали процветающие в кинематографе цинизм, делячество, коррупция, гниение «духовной ветви» кинематографа, отсутствие дееспособного молодого поколения. Только коренная ломка может изменить существующее положение вещей. Климовым провозглашается необходимость «новых форм» кинематографического устройства и предлагается план кардинальных преобразований. На смену прежней системе (государственное планирование, централизованное распределение бюджетных средств, диктат тем-плана, атавизмы цензуры и контроля за творчеством) должны быть введены жесткие экономические механизмы: «хозрасчет, самоокупаемость и свобода основных творческих и производственных звеньев».

Александр Камшалов, проанализировав ситуацию в кинопрокате, заявляет, что в условиях хозрасчета «все киностудии страны стали бы убыточными», так как их фильмы не окупаются и они «живут за счет проката зарубежного кино». Он называет объективные причины падения кинопосещаемости: конкуренция (индустрия досуга расширяется), демографический спад (самая активная молодая аудитория сократилась на десять миллионов), низкий уровень сервиса, преобладание больших однозальных кинотеатров, значительно сужающих выбор репертуара. Из 5000 действующих кинотеатров двухзальных — чуть более 12 %, из них менее 1 % — трех-четырехзальные. Реорганизация киносети (в частности, реконструкция кинотеатров, создание многоцелевых центров досуга) государству не по карману.

Несмотря на заявление Камшалова о том, что министерство и секретариат «твердо и прочно сели за один стол», его выступление во многом ставит под сомнение важнейшие положения доклада Климова. Из речи министра явствует, что засилье «серых» фильмов в репертуаре — не главная и, уж во всяком случае, не единственная причина нынешнего положения дел в кинематографии: что будущее не внушает оптимизма и экономическая самостоятельность при отсутствии государственной поддержки вряд ли возможна…»

В своих оценках этих двух программ автор статьи отдает предпочтение «базовой модели» Климова и К°. Она пишет, что этот «документ является куда более осмысленным и осторожным, нежели иные государственные программы глобального масштаба». Тем самым начисто забываются слова самого Климова из его доклада на пленуме, процитированные выше: что «только коренная ломка может изменить существующее положение вещей». Ну и где же здесь осторожность? Здесь наоборот — предложение ломать отрасль через колено, как когда-то монголы-кочевники ломали хребты своим врагам.

По этому поводу вспоминается перестроечный анекдот. Сидит Элем Климов на суку и пилит его. Внизу проходит Александр Камшалов и спрашивает: «Элем, ты что творишь? Зачем сук под собой пилишь?» А тот ему в ответ: «Я же осторожно».

Так что вовсе не Климов, а именно Камшалов занимал осторожную позицию (должность как-никак обязывала), убеждая либерал-радикалов из климовской команды, что все эти революционные преобразования стране не по карману. И он знал, что говорил, поскольку обладал цифрами потерь, которые несла стране горбачевская перестройка: тут и потери от антиалкогольной кампании, от Чернобыля, от Афганистана и так далее, о чем речь уже шла выше. Поэтому перемены в отрасли нужны были не революционные, «через колено», а постепенные, с учетом всех перечисленных в докладе Камшалова позиций. Но Климов и К 0хотели всего и сразу. Повторюсь: то ли в силу своей глупости (то есть по неведению), то ли в силу лютой злобы к советской власти и порожденному ею кинематографу (то есть по злому умыслу).

Та борьба двух моделей развития кинематографа, что ярко проявилась на Пленуме между СК и Госкино, продолжилась сразу после его завершения. Итогами ее, например, стали выборы ректора ВГИКа, а также директоров трех ведущих киностудий страны: «Мосфильма», Киностудии имени Горького и «Аенфильма». Победа во всех случаях осталась за Госкино. Так, на главной киностудии страны, вопреки желанию Климова и К°, в середине марта к руководству пришел Владимир Досталь — человек из команды Сергея Бондарчука, который работал в его команде почти 16 лет (на «Мосфильме» его общий стаж работы равнялся 30 годам), а в последнее время занимал пост замдиректора студии.

На Киностудии имени Горького реформаторы из СК планировали «двинуть в директора» режиссера Владимира Фокина, однако тамошняя элита захотела увидеть в директорском кресле своего парторга Александра Рыбина. А поскольку Госкино назначило общие студийные выборы, исход которых должно было определить большинство (а оно было за Рыбина), Фокин попросту снял свою кандидатуру с голосования.

На «Ленфильме» тоже победил не выдвиженец СК, а креатура Госкино — Александр Голутва (бывший главный редактор студии). Все эти события ясно указывали на то, что еще не весь кинематографический мир «слетел с катушек» и готов безропотно последовать за радикал-реформаторами. У части киношного люда сработал естественный инстинкт самосохранения и элементарное понимание того, что «ломка через колено» может обречь большинство кинематографистов на падение в пропасть.

Неудачи, которые реформаторы из СК потерпели на внутреннем фронте, могли всерьез обеспокоить тех западных аналитиков, которые самым внимательным образом не только следили за ходом перестройки, но и по мере сил участвовали в ней (отметим, что 28 августа 1986 года советское правительство упростило процедуру выезда за рубеж по семейным делам, что значительно облегчило западным спецслужбам возможность контактировать с советскими эмигрантами, в основном из еврейской диаспоры).