Петр Киле - Сокровища женщин Истории любви и творений

Это был год второго длительного пребывания Петра в странах Европы, куда выехал и царевич Алексей по вызову царя, но по пути скрылся, попросив убежища у австрийского императора, которому все же пришлось отстраниться, и Алексей понял, что деваться некуда, придется вернуться в Россию, и в это-то время через Вену надо было провезти добротно упакованную Венеру, но посол отказал в выдаче паспорта на провоз груза через Вену без таможенного досмотра, – это был явно недружественный акт, или думали, что провезти в ящике собираются беглеца?

Прошло лето, следствие по делу царевича Алексея закончилось его смертью. Когда зимой 1719 года наконец привезли ящик со статуей Венус, случилось еще одно несчастье: скончался младший сын Петра четырех лет, объявленный наследником еще во время суда над Алексеем. Это событие ввергло Петра в оцепенение, никого он не хотел видеть. Даже Брюса, который вел очень важные переговоры о заключении мира со Швецией.

И тут он вспомнил о статуе Венус. Доставили? Давно. Ящик находился в Летнем дворце. Царь устремился туда, за ним вельможи. Он собственноручно распаковал Венус. Доменико Трезини оценил статую, в самом деле предивная. В Летнем саду уже стояли мраморные статуи полуобнаженных женщин. А тут, мать честная, голая!

На Руси еще не видели белых дьяволиц, как христиане называли изваяния богини любви и красоты, ломая ей руки и сбрасывая в канаву. Отрытую из-под земли статую, столь редкой сохранности и уникальной красоты, доставили в Парадиз. В Летнем саду была галерея из парных колонн, где и установили на пьедестале Венус для всеобщего обозрения.

Чуть ли не год или два царь Петр, совершив второе путешествие по Европе, пережив трагедию с бегством сына к австрийскому императору и смерть младшего сына, вел переписку со своими послами о доставке Венус в Санкт-Петербург. Постигшие бедствия не сломили его дух. Он устроил на Неве и в Летнем саду уникальное для православной Руси празднество в честь античной гостьи.

Что это было? Мережковский свой исторический роман о Петре I и Алексее начинает с упоминания об этом празднестве, хотя последний к этому времени, как год скончался, не вынеся пыток, обычного способа дознания во всех странах исстари.

Появились фильмы и исследования, в которых царя показывают чуть ли не самолично истязающим сына и первую жену Евдокию. Все это выдумки! То есть из той же серии черных мифов о России. Но если, допустим, это правда, сохранились документы, внушающие доверие у историков, – а таких документов нет, – во всех странах при раскрытии заговора у трона летели головы и самых близких к властителю в первую очередь. Тут нет новости.

Не в жестокостях и принуждениях суть деяний царя-реформатора. Не в этом его уникальность. У нас и поныне посмеиваются над празднествами, какие любил устраивать царь Петр. Даже Пушкин в «Арапе Петра Великого» не без юмора упоминает ассамблеи, какие учредил царь, приучая русское общество к свету, в котором столь любил бывать сам поэт в свое время.

Между тем театр возник, вся культура античности зачиналась со всенародных празднеств. Вот к чему приобщал русский народ царь-реформатор, как гениальная личность скорее всего бессознательно, но заключая в себе все богатство человеческой природы, как греки.

Теперь представьте Летний сад. Со стороны Невы в галерее из двенадцати парных колонн высится статуя Венеры. Гости, а это знать и мастеровые, строители города и кораблей, съезжаются на лодках и барках. На пристани восседает на бочках с вином Вакх, который всех привечает чаркой вина.

Вдоль аллеи, ведущей к Летнему дворцу, установлены столы с холодной закуской, и там царь с царицей приветствуют гостей. Трубы, барабанный бой и пушечная пальба над Невой возвещают о начале празднества в честь Венус.

На лодках подъезжают ряженые, изображающие богов, нимф и сатиров во главе с Нептуном. Празднество в разгаре. На Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.

Здесь в годах лишь ближайшие сподвижники царя, в большинстве все молоды, а из дам и вовсе все еще юны. На дощатой галерее у Летнего дворца играет оркестр; ряженые закружились в хороводе, к ним присоединяется публика, а в разгар веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям Летнего сада.

Это больше, чем празднество, а мистерия, с явлением в умах и миросозерцании русских поэтов и художников богов Греции, как было и в странах Европы в эпоху Возрождения.

Еще более грандиозное празднество было устроено в Летнем саду в связи с окончанием Северной войны, длившейся 21 год, в 1721 году, по поводу заключения мира со Швецией, когда и вызрело решение объявить царя Петра императором всероссийским. В тот год было закончено строительство грота.

Я уже приводил весьма выразительный отрывок из Дневника камер-юнкера Берхгольца, который находился в свите голштинского герцога Карла Фридриха в России с 1721 по 1725 год, но приезжал и раньше.

«Войдя в сад и осмотрев его немного, я до того был удивлен переменами в нем в последние семь лет, что едва узнавал его. Мы сперва отправились туда, где думали найти лучшее, то есть царский двор, который очень желали видеть, и прошли наконец в среднюю широкую аллею. Там, у красивого фонтана, сидела ее величество царица в богатейшем наряде. Взоры наши тотчас обратились на старшую принцессу, брюнетку и прекрасную как ангел. Цвет лица, руки и стан у нее чудно хороши. Она очень похожа на царя и для женщины довольно высока ростом. По левую сторону царицы стояла вторая принцесса, белокурая и очень нежная; лицо у нее, как и у старшей, чрезвычайно доброе и приятное… Платья принцесс были без золота и серебра, из красивой двухцветной материи, а головы убраны драгоценными камнями и жемчугом, по новейшей французской моде и с изяществом, которое бы сделало честь лучшему парижскому парикмахеру».

Еще один отрывок: «Между бывшими здесь другими дамами мне особенно понравилась княгиня Черкасская, которая, как меня уверяли, считается при дворе первою красавицей. Но я насчитал еще до тридцати хорошеньких дам, из которых многие мало уступали нашим дамам в приветливости, хороших манерах и красоте. Признаюсь, я вовсе не ожидал, что здешний двор так великолепен».

Летний сад меньше, чем за два десятка лет, предстал как Парадиз, прообраз классического Петербурга и классической эпохи в России, что, конечно, связано с явлением античной гостьи в стране гипербореев, и недаром царь Петр устроил празднество в честь богини любви и красоты, обнаруживая в своей жизни и деяних эстетику Ренессанса.