Петр Киле - Сокровища женщин Истории любви и творений

Подобное празднество, изумившее Европу, устроил в Таврическом дворце и саду 28 апреля 1791 года Потемкин, князь Таврический, формально в честь императрицы Екатерины II. Там были выставлены произведения искусства: картины, скульптуры, бюсты, – исключительные, и среди них Венера, в честь которой устроил празднество царь Петр, в скором времени, с заключением мира со шведами, объявленный императором всероссийским.

Венера Таврическая, взгляните на нее внимательнее при очередном посещении Эрмитажа или на снимок, хотя он не совсем хорош, надо снимать снизу вверх, теперь ясно, это символ Ренессанса в России, с его первоистоками в античности, что вполне сознавал Петр I, величайшая ренессансная личность. «Как же! – мне сказала главный редактор издательства «Аврора», куда я заглянул с рукописью книги «Ренессанс в России» (женщина). – Он рубил головы стрельцам…» Святая простота! Так-то проглядели эпоху Возрождения в России, то и дело впадая в самоуничижение и юродство, вплоть до разрушения великого государства.

Есть сонет, посвященный Венере Таврической. В Эрмитаже эта уникальная статуя занимает не лучшее место: при входе в большой зал в углу, – большинство посетителей проходит мимо, не выделяя ее среди множества скульптур. А если с экскурсоводом, группа останавливается у прохода, внимание у всех рассеяно; не знаю, что рассказывает экскурсовод, между тем Венера Таврическая достойна выситься одна в небольшом зале, чудесный символ Ренессанса в России, что воплощает и Эрмитаж со всеми его сокровищами (отнюдь не императорскую власть, как думают несведущие в искусстве, даже весьма сведущие, ныне навязчиво называя Эрмитаж «императорским» Эрмитажем). Эрмитаж – величайшая сокровищница искусств, любые эпитеты – «государственный» или «императорский» – просто не уместны.

В документах эпохи, исключительно богатых, мало свидетельств о взаимоотношениях Петра и Екатерины, кроме нескольких, скорее юмористических; мало известно об избраннице царя и ее личности уже как царицы, хотя жизнь ее протекала в русле стремительной и разносторонней деятельности царя-реформатора, что ныне мы осознаем как начало эпохи Ренессанса в России.

В этом все дело, в высоте взгляда на великую эпоху преобразований, вместо приземленной, как в романе Алексея Толстого «Петр I», который поначалу вообще представлял нечто вроде чернухи, подвергся критике в 30-е годы и выправке, что особенно сказалось в сценарии известного фильма, когда от писателя прямо потребовали героизации образа царя-реформатора. О взглядах славянофилов и западников, искажающих образ и деяния Петра Великого и говорить не хочется.

Сохранилась переписка Петра и Екатерины, предельно лаконичная, но весьма для них важная в дни, когда им случалось разлучаться. Приветствия одни и те же, для сурового царя весьма неожиданные: «Катеринушка, друг мой сердешненькой, здравствуй!» И это с первых разлук до конца жизни. Хотя я занимаюсь историей Петра давно, с созданием трагедии «Державный мастер», только теперь для меня на первый план выдвигается пленница, наложница царя, ставшая царицей и императрицей. Несомненно это одна из самых удивительных историй любви всех времен и народов – в полном соответствии с эпохой Возрождения, взошедшей в России в начале XVIII века.

Пленница попала в прачки фельдмаршала. На нее обратил внимание Меншиков, который тотчас смекнул, хорошо зная вкусы царя, что она понравится ему, и выпросил ее у Шереметева. Несомненно Меншиков переговорил с нею, какая судьба ее ждет. По тем временам и в положении пленницы стать даже временно наложницей царя – удача; но, может статься, он привяжется к ней, и тогда… Меншиков помнил о первой фаворитке молодого царя Анне Монс, на которой он бы женился, если бы та, не понимая своего счастья, не изменила ему. У Меншикова не сложились отношения с Анной Монс, теперь он решил действовать наверняка. Ему важно было заручиться доверием девушки, а не просто подсунуть ее царю после сытного ужина, как изображает Алексей Толстой. А Петр без лишних слов ведет ее в постель. Все весьма грубо и примитивно.

Следует знать, что царь Петр высокого роста, смолоду красивый, с женщинами галантный, при желании, помимо сана, неотразимый, мог привлечь внимание пленницы, помимо Меншикова. Как бы то ни было, царь Петр и Екатерина, несмотря на разницу их положения, в силу исключительно их природных качеств мужчины и женщины в превосходной степени, с самого начала заговорили между собою как влюбленные, с доверием и шутливо, что предопределило их взаимоотношения до конца жизни. И о том сохранились свидетельства, пусть чаще косвенные, в пересказах и анекдотах (особый жанр малой новеллы, который зародился в русской литературе именно в воспоминаниях и исторических рассказах о Петре Великом).

Екатерина была не просто молода и хороша собой (18-19 лет), она была статной, подвижной, сильной. В руках ее при всей ее женственности была такая сила, что сохранила и царицей: она одной рукой могла поднимать за конец жезл, что мог сделать не всякий мужчина, и она это демонстрировала легко, к полному восхищению Петра.

Ее сила, не только чисто физическая, но и духовная, – она не теряла самообладания даже при самых драматических обстоятельствах вообще жизни и в ее взаимоотношениях с царем с его взрывным характером, – импонировала ему, что несомненно проявилось с первых дней их встречи и предопределило ее судьбу.

Возможно, и Екатерина со своей стороны сыграла далеко немаловажную роль в жизни и начинаниях царя. Ведь она по сути оказалась в числе самых близких и выдающихся сподвижников царя, которых он сам выращивал и выдвигал, находя в них опору во всех его начинаниях. Пусть нередко они его подводили.

Став фавориткой царя в 1703 году (девятнадцати лет), Екатерина, – с рождением двух дочерей: Анны – в 1708, Елизаветы – в 1709, с заключением церковного брака в 1712, с рождением сына Петра – в 1715 (умер в 1719), – всегда следовала за царем в его беспокойной деятельности и была, разумеется, в курсе всех его дел. Поскольку Петра окружали лишь денщики и ближайшие сподвижники, то, можно сказать, Екатерина была его женой и единственным другом.

Екатерина была свидетельницей строительства Петербурга и, можно сказать, участницей строительства Летнего сада и Петергофа. Поскольку Петр во всех своих начинаниях любил сам принимать непосредственное участие, несомненно и Екатерина присоединялась к нему, особенно в пределах Летнего сада, где был выстроен совсем небольшой летний дворец, напротив через Неву еще более крохотного домика, где царь первоначально поселился.

Летний дворец, конечно же, не дачное строение, а настоящий зимний дом, выстроенный, легко предположить, для семьи, то есть прежде всего для «Катеринушки», а затем и дочерей. История Летнего сада воспроизведена в «Воспоминаниях в Летнем саду». Теперь не приходится сомневаться в том, что Летний сад был задуман царем как благоустроенный уголок на пустынных землях будущего города прежде всего для его семьи.