Александр Костин - ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?

Постепенно Б. Н. Ельцин стал выходить из депрессии, видимо встряски организма, о которых пишет его бывший телохранитель, пошли ему на пользу. Он стал принимать «ходоков», которые устремились к нему со всех концов страны.

Точно Ленин, он принимает каких-то ходоков и калик-перехожих. Чтобы попасть к нему на аудиенцию, достаточно просто позвонить в приемную и попросить его помощника Льва Суханова о встрече.

«Общение с людьми, — признается Суханов, — имело для него буквально терапевтический эффект».

Медицинский диагноз

«Истерия — термин, использующийся для обозначения своеобразного расстройства личности, в основе которого лежит демонстративность, театральность, стремление всегда быть в центре внимания. Люди с истерическими расстройствами в своих действиях рассчитывают в первую очередь на внешний эффект» [239] Цит. по: А. Хинштедн. Ельцин. Кремль. История болезни. М.: «Олма Медиа Групп». 2008. С. 135. .

Ельцину постоянно требовалась эмоциональная подпитка. Он должен был чувствовать людское признание, массовую любовь, ибо без этого он ощущал себя больным. Никакая работа не могла его вдохновить, если она не была связана с большими массами людей. Бумажная работа его угнетала, любое начатое дело он не доводил до конца. Примером может служить попытка Ельцина реорганизовать систему Госстроя, что само по себе говорит о его незаурядных способностях администратора.

В архиве покойного Льва Суханова сохранился один занятнейший документ: набросок ельцинского письма к предсовмина Рыжкову. (Письмо это так и не было отправлено, потому нигде и никогда не всплывало.)

На пяти листах, исписанных крупным размашистым почерком, Ельцин доказывает, что «Госстрой — это ненужная, бюрократическая надстройка», которую следует упразднить, а вместо него создать некое бюро Совмина по строительству, разбросав добрую половину функций по другим ведомствам. Впервые это неотправленное письмо было опубликовано в качестве приложения в упоминаемой нами книге А. Хинштейна:

«Уважаемый Николай Иванович!

Почти двадцать лет работая в строительстве, а затем и на партийной работе, я пришел к выводу, что Госстрой при наличии министерств не нужен. Сейчас за 8 месяцев работы в Госстрое, внимательно изучая его изнутри: взаимоотношения двух его частей (производственной и старой части, которые не складываются и не склеиваются), взаимоотношения министерств, главков, объединений, советских органов с Госстроем, «полезность» многочисленных его подразделений, бюрократизм аппарата, обилие бумаг, параллелизм и дублирование в работе (коллегия Госстроя — коллегия Министерства — коллегия главка как решение объединения — по одному и тому же вопросу) и т. д. я еще более укрепился в мысли, что Госстрой — это ненужная, бюрократическая надстройка.

Мои предложения сводятся к следующему. Иметь бюро СМ СССР по строительству с небольшим рабочим аппаратом (аналогично другим «бюро»). Производственную часть Госстроя упразднить, как вышеназванную функцию Министерств. Учитывая возрастающую роль вневедомственной экспертизы крупных объектов, контроль за их реализацией, расширение гласности при их обсуждении, складывается уверенность, что ее надо значительно укрепить и иметь при СМ СССР (или как орган «бюро»).

Управления нормирования, стандартизации можно передать в Госстандарт. За счет Главных управлений технической и стройиндустрии укрепить соответствующие подразделения Министерств и часть перейдет (для координации) в бюро по строительству. Нормирование и распределение материальных ресурсов проводить в Госснабе СССР, передав туда «Стройкомплект». Учитывая возрастающую самостоятельность институтов, наличие авторитетной госэкспертизы, вместо Главпроекта вполне достаточно небольшая координирующая группа специалистов при «бюро».

Госкомархитектура — будет самостоятельным комитетом и тоже будет выходить на «бюро».

Убежден, что с ликвидацией лишнего звена это значительно упростит и улучшит систему управления всем строительным комплексом страны.

Остальные, наиболее опытные и способные специалисты будут с успехом использоваться при «бюро», в Министерствах, в расширенной вневедомственной Госэкспертизе, других организациях.

Это мое личное мнение и оно ни с кем не обсуждалось.

С уважением Б. Ельцин» [240] Неотправленное письмо Б. Ельцина Председателю Совета Министров СССР Н. Рыжкову (26 августа 1988 г.) .

Это неотправленное письмо говорит о многом. Во-первых, о нерешительности Ельцина, когда дело касалось его взаимоотношений с власть-придержащими. Даже перед тем же Н. Рыжковым, которого он и в грош не ставил, он оробел — ведь тот на вершине власти, — второй после Горбачева человек, как бы чего не вышло. Во-вторых, изложенные в письме идеи были, безусловно, своевременными, что говорит за то, что не таким уж он был бездельником, занимая министерское кресло. И, наконец, ему уже просто недосуг было заниматься текущими делами Госстроя, поскольку он с головой ушел в любимое ему занятие — общение с людьми, а письмо подождет.

Уже цитировавшийся выше ельцинский сослуживец Иван Сухомлин вспоминает, что сотрудники ведомства не могли даже пробиться к нему в кабинет по служебным вопросам. У его приемной всегда толпилась масса пришлых людей.

«Дежурный милиционер уже не в силах был остановить поток желающих попасть к Ельцину. Они в вестибюле проводили митинги, требовали, чтобы их пропустили, кричали, что у нас полицейское государство и прочее. Кончилось тем, что Баталин разрешил создать на первом этаже штаб Ельцина. Выделили огромную комнату, посадили туда человека, чтобы записывал вопросы, с какими приходили к нему».

Вот-так травля! Вот-так ледниковый период! И обо всем этом докладывалось Горбачеву.

Сохранилась масса воспоминаний журналистов о встречах с Ельциным в это время. Борис Николаевич не отказывал во взаимности никому.

Решил, например, корреспондент иркутской «молодежки» сделать интервью с «народным героем».

«Тупо беру справочник, ищу приемную Госстроя, звоню. Попадаю на его помощника Льва Суханова. Тот говорит: позвони завтра в 14.00. Завтра в 14.00 я оказался в переходе на Пушкинской, кручу диск телефона — автомата. Суханов: «Минуточку». И вдруг на другом конце провода: «Штаа». Мама дорогая, Сам!?»

А вот рассказ, поведанный журналистом Виталием Москаленко, работавшим тогда в черниговской газете «Деснянская правда»:

«Написал я ему элементарное письмо, и однажды в служебный кабинет ко мне междугородний звонок — звонит помощник Ельцина Лев Евгеньевич Суханов: «Ельцин согласен дать интервью»».

Борису Николаевичу было абсолютно все равно, перед кем выступать. Главное — процесс. Ну, и текущей работы поменьше.