(Бирюк) Петров - Юг в огне

В начале февраля 1919 года в столице донского казачества Новочеркасске в торжественной обстановке открылась сессия Большого войскового круга.

В огромном зале атаманского дворца перед представителями округов с отчетным докладом о деятельности "правительства" донского государства выступал глава этого правительства атаман Краснов.

Деятельность эта была не блестяща, а поэтому в голосе Краснова чувствовалось уныние.

- Господа высокие представители земли донской, - сказал он, - с тяжелым чувством я должен сообщить вам - да вы и сами, как люди, стоящие у власти, отлично понимаете, - что переживаемый нами момент самый тяжелый. Мы в титанической борьбе, которую ведем с большевиками, чувствуем себя почти одинокими, и для того, чтобы выйти победителями, нужно огромнейшее напряжение всех сил и умов. Помимо того, что наши союзники, по независящим от них причинам, не смогли оказать помощи, которую мы так ждали, есть и еще другие причины для тревоги. Я, господа, совершенно далек от пессимизма, но создавшиеся для них условия, - и, надо полагать, мы на пути к еще более худшим, - невольно, даже помимо желания, вынуждают сказать старую римскую пословицу: "Я сделал все, что мог - пусть делает больше, кто может..."

Краснов вздохнул, отпил из стакана воды и продолжал.

- Я не буду пока останавливаться подробно на всей нашей работе, но кто будет входить в оценку, должен, безусловно, учитывать условия политического и экономического положения не только России, а и всей Европы при начале борьбы и в настоящий момент. Я, господа, перейду к изложению основных причин, служащих нам грозным предвестником, предотвращение которых требует самой упорной, самой дружной и самой плодотворной общей работы...

Обрисовав международное положение в мрачных красках, атаман стал рассказывать о положении в Донской области.

- Далее, господа, - продолжал Краснов, - я перейду к описанию внутреннего состояния края, особенно нашей армии.

Господа, у меня болит душа, когда я говорю о состоянии армии. За последнее время я получил донесение, что во многих частях чувствуется брожение. Такие известия сжимают мое сердце до боли, но, скрепя его, я весь разум направляю на устранение этого печального факта.

Я вам скажу, господа, что за последние две недели в Новочеркасске, Ростове, Таганроге и других городах и станицах задержано около четырехсот офицеров-дезертиров... Это ли не признаки катастрофы, это ли не ведет к развалу армии?

Вероятно, вы знаете, господа, что в Ростове и Таганроге и даже здесь, в Новочеркасске, появились прокламации с призывом к восстанию и свержению власти. Такие прокламации выпускают подпольные большевики...

Я, господа, верю, что дружной, разумной и плодотворной работой мы найдем с божьей помощью выход и что мы будем свидетелями процветания и благоденствия горячо любимого Дона...

Жидко прозвучали рукоплескания, когда кончил речь донской атаман.

Краснов оглядел сидевших делегатов, членов круга и понял, что все они настроены против него враждебно. Они его не поддержат.

"Да, - вздохнул он. - Репутация моя подорвана".

Он с растерянным видом сел на свое место. Вдруг в зале члены круга восторженно закричали, захлопали в ладоши. Краснов с недоумением оглянулся. На подмостки трибуны, на которых только что стоял он, Краснов, отчитываясь перед кругом, взошел молодцеватый генерал Эльснер.

- Прошу внимания, господа представители земли донской, - объявил председатель круга Харламов. - Вас пришел приветствовать посланник генерала Деникина - генерал Эльснер.

* * *

На следующий день на вечернем заседании сессии был поставлен вопрос об отставке Краснова. За отставку проголосовало сто пятьдесят человек, против - восемьдесят.

Краснов навсегда покинул атаманский дворец.

Войсковым атаманом был избран генерал Африкан Петрович Богаевский, родной брат "донского бояна", соратника Каледина, погибшего Митрофана Петровича Богаевского.

Участник Ледового похода, во время которого он командовал бригадой, Африкан Богаевский слепо подчинялся Деникину. Поэтому, когда его избрали атаманом, он растерялся. С волнением Богаевский дожидался приезда генерала Деникина и, когда тот прибыл в Новочеркасск, сейчас же явился к нему и спросил, можно ли принять должность атамана.

- Африкан Петрович, - воскликнул Деникин, - только вы и должны быть атаманом.

В своем приказе по всевеликому войску Донскому при вступлении на должность атамана Богаевский так и записал:

"С согласия генерала Деникина, я принял должность войскового атамана".

* * *

Десятого февраля к войсковому музею прибыл в сопровождении членов Большого войскового круга вновь избранный донской атаман Богаевский. Забрав старинные войсковые знамена и хоругви, члены круга выстроились на улице. На колокольне собора зазвонили. Окруженные толпой любопытных, они во главе с атаманом направились в собор.

Как только атаман Богаевский после молебствия появился в дверях собора, заиграл оркестр.

Войска, составленные из сотни казачьего учебного полка, сотни юнкерского училища, сотни кадет Донского корпуса, учебной инженерной сотни, полусотни офицерской школы и скаутов, закричали "ура".

Богаевский, держа в руках пернач - символ атаманской власти, подошел к ним и сказал несколько приветственных слов.

В то время, когда войска проходили церемониальным маршем мимо нового атамана, с другой стороны площади проезжал в экипаже старый атаман Краснов. Забрав семью, он уезжал в Берлин.

* * *

Утрами еще покалывали легкие морозцы, но в полдень на тротуарах уже образовались лужи.

Дни становились длиннее. По сияющему, поголубевшему небу плыли легкие, как пена, белые облачка. Воздух наполнялся пьянящими запахами весны.

Виктор зашел в маленький садик, отгороженный от двора, и стал наблюдать зарождающуюся жизнь. Всюду тренькали, звенели, пузырились ручейки. Под приумолкнувшими деревьями лежал обрюзгший снег. Виктору доставляло удовольствие наступать на этот посиневший, талый снег. Нога проваливалась до земли, и из-под пес но все стороны разлетались горящие на солнце брызги.

Его внимание привлекли птичьи крики. Он поднял глаза. По небу плыла несметная туча грачей. То клубясь, как дым, то снуя из стороны в сторону, птицы кружились над городом.

В соседнем, таком же маленьком садике, раздался девичий смех. Виктор оглянулся. Две девушки, так же, как и он, бродили по таявшему снегу, бросали друг в друга снежки. Они громко смеялись, и их голоса долетали до юноши.

В одной из девушек, высокой, белокурой, Виктор узнал соседку, студентку медицинского факультета. В последнее время он уже давно не видел ее. От своей хозяйки Виктор узнал, что она болела паратифом. Теперь, видимо, она выздоравливала, подруга вывела ее на прогулку.