Евгений Белаш - Мифы Первой мировой

Даже помощь «военспецов» из интервентов, особенно ощутимая в сложных видах во­оружения, и массовые поставки оружия, боеприпасов и снаряжения при стратегиче­ской беспомощности белых не смогли изменить финала.

Характерны финальные воспоминания Туркула, одного из наиболее убежденных белых командиров: « В батальоне на ногах, не израненных, не больше трети бойцов. Капи­тан Потапов в потемках повел солдат в одиннадцатую атаку. Когда он шел перед остатками батальона, к нему подбежали два стрелка, один из них унтер–офицер. Под убийственным огнем, винтовка у ноги, они стали просить капитана Потапова не ходить с ними в атаку. Потапов не понял, крикнул сквозь гул огня: «Что же вы одни, что ли, братцы, пойдете?» — и повел остатки батальона на пулеметы.

Через мгновение капитан Потапов был тяжело ранен в живот. Несколько стрелков вынесли его из огня на окровавленной шинели, бережно положили на землю и побежа­ли к своим. Батальон шел теперь на красных без офицеров. Одни солдаты, все из пленных красноармейцев, теснились толпой в огонь. Мне казалось, что это бред моей тифозной горячки: как идет в огне без цепей наш 2–й батальон, как наши стрелки поднимают руки, как вбивают в землю штыками винтовки, как в воздухе ка­чаются приклады. 2–й батальон сошелся с красными вплотную. Наш батальон сдался.

Никогда, ни в одном бою у нас не было сдачи скопом. Это был конец. Люди отчая­лись, поняли, что наша карта бита, потеряли веру в победу, в себя. Началось все это у Знаменки, когда рухнула в кровопролитном бою не поддержанная вовремя Кор­ниловская дивизия, и закончилось на Перекопе, когда, не веря больше ни во что, вынеся из огня своего белого офицера, сдался в последней, одиннадцатой, атаке истекающий кровью дроздовский батальон.

Я видел винтовки, воткнутые в землю, и не мог дать приказа открыть по сдающим­ся огонь ».

Пока Красная армия представляла собой неорганизованную массу, стремительные атаки отборных частей приводили к череде побед и тысячам пленных. Но против ма­ло–мальски грамотно построенной армии излюбленная белыми и устаревшая на десяти­летия тактика хождения на пулеметы и батареи без выстрела, не пригибаясь и не залегая, уже не работала. В совокупности с полным провалом стратегии, управле­ния, финансов, пропаганды, логистики и дипломатии, упущенными шансами победить это и привело к закономерному финалу.

Первая мировая война вызвала резкий всплеск интереса к новым видам оружия и тактики, способным принести, наконец, желанную победу.

Часть изобретенной техники использовалась на поле боя, другая — не успела по­воевать, но найдет широкое применение уже в следующих войнах, некоторые образцы останутся на бумаге, но получат неожиданное второе рождение десятилетия спустя.

С апреля 1916 г. с самолетов применялись ракеты лейтенанта Ива Лe Приера (Le Prieur). Они представляли собой картонную трубку длиной чуть более полуметра с запрессованной пороховой шашкой–двигателем, заостренным металлическим наконечни­ком, способным проткнуть оболочку аэростата, и деревянной рейкой–стабилизатором. Обычно истребитель («Ньюпор», «Сопвич» или «Фарман») нес 8 ракет, «СПАД-7» — 6 и В. Е.12—10. Максимальная дальность полета ракеты составляла порядка 450 м, но ее двигатель полностью выгорал на расстоянии 100—120 м, а дальше ракета летела уже по инерции. В результате наиболее эффективным было их применение против непо­движных привязных аэростатов. Так, только в одной атаке у Вердена французские летчики уничтожили пять из шести немецких аэростатов, на участке 4–й английской армии также одной атакой было сбито все четыре аэростата, имевшихся у немцев.

29 августа 1917 г. состоялось первое испытание ракет в боевой обстановке на русском фронте. Из боевого донесения летчика Каминского:

« В течение двух дней, предшествовавших вылету, я следил в бинокль за поднимав­шимся в местечке Нов. Барановичи аэростатом. Выяснил, что он поднимается около 12 часов и опускается около 3 часов, а затем через 30—40 минут снова поднимается. В день, мною выбранный для атаки, я подготовил самолет «Ньюпор», вооруженный 6 ракетами Лe Приера по три на каждую стойку. Проверил действие ракет на земле по мишени. Необходимо было, чтобы они с двух сторон шли бы под таким углом, чтобы на расстоянии 100 метров сходились на мишени. По инструкции полагалось ставить по 4 ракеты на стойку, но, боясь, что это будет слишком большой перегрузкой для самолета, я снял с каждой стойки по одной нижней трубе для ракеты и оставил 6… Поставлен был двойной контакт для включения сперва на 4 ракеты — по 2 с каждой стороны, а затем на случай промаха, на оставшиеся две…

Приблизившись на дистанцию 50—60 метров сверху и наведя свой прицел на отличи­тельный знак в виде мальтийского черного креста на белом фоне в кругу, я левой рукой включил контакт и 4 ракеты с шипением и дымом пошли вперед. Моментально же в двух местах в центре аэростата, чуть выше мальтийского креста, показался огонь. Резко взяв ручку на себя, я прошел уже над горевшим аэростатом метров на 14—15 прямо по направлению на свои позиции ».

Ив Ле Приер, руководивший изготовлением своих ракет и установкой их на самоле­те, за бескорыстную помощь русской армии был награжден орденом Георгия 4–й сте­пени.

По информации Гарри Вуцмана, в 1917 г. французы испытали новые ракеты «тип S» с осколочно–фугасной боевой частью и дистанционным взрывателем для стрельбы по самолетам.

В мае 1918 г. фирма «Рейнметалл» предложила использовать против танков реак­тивный гранатомет с фугасной гранатой. В ноябре, за несколько дней до подписания перемирия, Роберт Годдард, один из пионеров ракетостроения, продемонстрировал на полигоне в Абердине твердотопливную ракету, запускаемую из трубы с пюпитра. Дли­на ракеты составляла 18 дюймов (45 см), диаметр — 1 дюйм. Таким образом, Год­дард, по мнению его биографов, показал основную идею реактивных противотанковых гранатометов «базука».

В 1887 г. прошла успешные испытания торпеда Симса–Эдисона. К металлическому девятиметровому поплавку подвешивалась собственно торпеда, управляемая по кабелю длиной 1829 м, позже — 4100 м. Общий вес торпеды составлял 1350 кг, из которых 272 кг приходилось на кабель и 450 кг — на взрывчатку. Через 5 лет торпеда пошла в мелкосерийное производство и даже была принята на вооружение ряда стран, в т. ч. и России. В начале XX века испытывалась наводимая по радио торпеда Бранли в 4 т и самонаводящаяся торпеда Гаскинса. Система наведения Гаскинса реагировала на магнитное поле корабля–цели, связывалась с рулями торпеды и весила всего 55 кг. Дальность захвата составляла около 100 м.