Саул Боровой - Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»

Но что особенно выделяло Ганновера из круга его современников и земляков, это стиль. Мастерское владение языком, литературный такт и сдержанность приближают его хронику к классическим образцам. Книга Ганновера ни на одной странице не обращается из хроники в слезоточивую элегию, в плач Иеремии, который большинству еврейских мартирологистов представлялся совершеннейшим образцом. Пронизанная глубокой скорбью книга Ганновера — бесспорно, одно из замечательных и выдающихся явлений, ярко выделяющихся на сером фоне древнееврейской литературы его годов, находившейся в полосе длительного упадка.

Во всем культурном облике Ганновера было много необычного, выделявшего его из польско-украинской еврейской культурной среды и делавшего его на этом фоне своеобразным «европейцем». В нем было много от современного ему западно- и южноевропейского еврейского интеллигента, на умственном развитии которого отходящая эпоха «гуманизма» оставила некоторые, пусть и весьма нечеткие, следы. Вот почему несколько позже он почувствует себя так хорошо в Италии в кружке венецианских и ливорнских каббалистов [26] Дальнейшая судьба Ганновера сложилась трагически. После нескольких лет, проведенных в Италии, он переехал в Молдавию, где был раввином сначала в Яссах, потом в Фокшанах. В начале 70-х годов он переехал в Моравию, в городок Унгарнш Броды, где и погиб в 1683 г. во время разгрома этого городка одним из венгерских (куруцких) отрядов графа Текели — союзника Турции в ее борьбе с Австрией. .

Не возникает никаких проблем при фиксировании общественной позиции Саббатая б. Меир Гакогена — автора другого исторического источника этой поры — «Послания» [27] Megilah eifoh — מגילה עיפה впервые напечатано как предисловие к написанной этим же автором поминальной элегии, посвященной жертвам крестьянской войны (Selichoth סליחות, Амстердам, 1651). С тех пор печаталось, главным образом, как приложение к хронике Берга «Scehewet Jehudah», начиная с Амстердамского издания 1766 г. (Первое издание Берга вышло в Адрианополе в 1550 г.). Все цитаты приводятся по лучшему научному изданию «Scehewet Jehudah», ed. Wiener (Ганновер, 1855). В дальнейшем цитируется «Послание». .

Саббатай Гакоген (1621–1663), более известный под аббревиатурой «Шах» [28] Сокращенное обозначение. , был раввином в Вильно [29] В 1655 г. перед захватом Вильно московскими войсками он вместе с большинством еврейского населения города бежал оттуда. Жил в различных городах Моравии. ; как автор большого числа произведений богословско-правового характера он был одним из наиболее авторитетных представителей раввинской иерархии своего столетия. Отсюда тот привкус официальной реляции, которым так сильно отдает «Послание» Саббатая. Чувствуется, что написано оно не только потому, что автор считает себя обязанным известить зарубежные еврейские общины о чрезвычайных событиях, обрушившихся на еврейское население Украины и Белоруссии, а еще, и главным образом, потому; что он считает необходимым, чтобы информация была подана в нужной трактовке, была соответствующе осмыслена, и Саббатай Гакоген с легкостью подгоняет материал к заранее заготовленной схеме. Четкость и продуманность тенденции — вот что прежде всего характеризует этот источник, и это, конечно, значительно облегчает работу исследователя над ним.

Совсем в ином положении оказывается исследователь при работе над другими источниками. Тут, в лучшем случае, удается установить только имя автора. Через ткань повествования не проступают никакие индивидуальные черты рассказчика. Но зато тем ярче и обобщеннее выступает классовое и типичное.

Фактическая осведомленность авторов этих хроник весьма ограничена. Она зачастую врядли полнее того набора данных и слухов, которыми обладал средний еврейский обыватель — современник событий. Если эти хроники были вообще написаны и изданы, то это случилось только благодаря тому широкому интересу к событиям крестьянской войны, особенно к ее «еврейским последствиям», который возник среди еврейского населения.

Это подтверждается таким, например, фактом, что хроника Мейера из Щебржешина стала объектом наглого плагиата. Напечатанная в 1650 г. в Кракове она издается вновь в Венеции в 1656 г. под именем нового автора — Иегошии из Львова.

Но эти хроники порождены не только спросом на такого рода еврейскую книгу, но также и писательскими претензиями их авторов, что ни в какой мере не повышает их значения как исторического источника. Все они продолжают традиции еврейской мартирологической литературы с ее сложившимися и стандартизировавшимися формами; не удовлетворяясь более или менее удачной стилизацией «Плача Иеремии» или другого соответствующего классического образца, авторы хроник и поминальных элегий проявляют увлечение формально-стилистическими задачами.

Ярким образцом является только что упомянутая нами хроника Мейера из Щебржешина. Она почти вся целиком соткана из отдельных подобранных библейских стихов (или фрагментов их) и сплошь написана рифмованной прозой. Первые буквы абзацев, слагаясь в акростих, составят полное имя автора; потом первые буквы абзацев пойдут в порядке алфавита. Все это, впрочем, весьма обычные трюки в еврейской литературе того времени, главным образом, литургической.

Весьма своеобразно по своей литературной форме произведение Габриеля б. Иегошии «Врата покаяния» [30] «Petach teschubah» פתח תשובה. Впервые напечатано в Амстердаме в 1651 г. Цитирую по перепечатке в последнем (посмертном) выпуске «Lekoroth hageseroh» (Одесса, 1892). Дальше цитируем «Врата покаяния». . Оно разбито на ряд небольших глав, которые в свою очередь делятся на две такие части: несколько библейских стихов (главным образом, из «Плача Иеремии») и комментарии к ним. В этот комментарий, выдержанный в обычном стиле еврейской экзегезы [31] Толкование текстов «священного писания». , вплетены всякие факты из событий крестьянской войны и соответствующие ламентации к ним. Конечно, автор не забыл пропустить через все произведение и длиннейший акростих. Эти литературные причуды автора чрезвычайно затрудняют освоение конкретно-исторического материала, заключенного в этом произведении.

Несколько особняком среди всей хроникальной литературы стоит «Плач на бедствия святых общин Украины». В отличие от других разбираемых нами памятников «Плач» написан не на древнееврейском языке, а на еврейском (идиш).

Правда, в первых же строках «Плача» сообщается, что этот «Плач» был превосходно сочинен на святом языке. Однако у нас есть как будто основание поставить под сомнение это заявление автора (переводчика?). Нам до сих пор неизвестен древнееврейский оригинал «Плача», и можно предположить, что только для большей солидности была сделана ссылка на не существовавший оригинал. Составитель «Плача» не только не был очевидцем описываемых им событий, он даже и не жил на Украине. Житель Моравии, он обо всем знал, главным образом, из рассказов многочисленных беглецов. По своей форме «Плач» принадлежит к весьма распространенному в литературе на «идиш» тех столетий разряду поминальных повествований — «плачей» (Techinoth), предназначавшихся для благочестивых чтений и молитвенного времяпрепровождения женщин: последним ведь не был понятен древнееврейский язык молитв и «настоящей» литературы. Автор «Плача» даже предусмотрительно указывает, на мотив какой молитвы должно читаться его произведение.