Виктор Верас - У истоков исторической правды

Что же нам сообщают участники этих событий – сами русские – в своих официальных документах?

В начале XX в. в России были изданы материалы, относящиеся к смутному времени. Это известия русских лазутчиков, донесения различных воевод, вести из городов, в том числе и из Москвы, отписки властей различных городов, распросные речи русских выходцев из плена, пленных, перебежчиков к русским и т.д. Следует особенно подчеркнуть, что авторы этих документов – русские.

Вот что пишут Смоленские воеводы о положении дел под Дорогобужем и Белой (1608 г.):

«4 сентября Государь в 22 день писали к нам холопем твоим Воин Дивов Иван Корсаков Григорей Какошкин пришли к Дорогобужу воры и литовские люди…

А в распросе и с пытками нам холопем твоим вязмятин Олексеев человек сказал что литовских людей приходило 200 человек да вязмич детей боярских и дорогобужан и боярских людей 300 человек…

Сентября ж государь в 28 день … прислали к нам дву человек детей боярских вязмич Михайла Озерева да Данила Еремьева а в распросе государь с пытки те дети боярские нам холопем твоим сказали что в Вязьме с рохмистром Чижем да с вязмичи з детми боярскими с Ываном Осорьиным с Ываном с Челюсткиным с меншим Боборыковым литвы и воров и вязмич и запорожских черкес 450 человек а ити де им из Вязьмы к Дорогобужу.

А под Белой государь сентября в 30 день писал к нам… воевода Семен Одадуров пришел де он под Белую, из Белой де государь против его выходили воры и литва».

Как видим, о поляках нет ни слова. Зато есть фамилия литвинского ротмистра – Чиж. Это никак не поляк, но и не восточный балт – аукштайт или жемайт.

Из «Отписки Устюжан к Вычегодцам, о разорении Ростова Литовскими людьми, пленении Митрополита Филарета, о присяге Ярославля, Вологды и Тотьмы Лжедмитрию…» от 27 ноября 1608 г.:

«…Пришед Литовские люди в Ростов, их плоштвом, потому что жили просто, совету де и обереганья не было и Литовские людивесь выжгли…»

А вот донесение о вестях из Москвы:

«Вор-де ис-под Москвы посылал под Ерославль против понизовских людей воров и литовских людей… А Крымских-деи татар под Москву ждут вскоре. А что-де пришли воры и литовские люди в Дорогобуж ныне».

И здесь ничего не говорится о поляках.

Вот отписка из Вологды в Устюг (1608 г.). Сведения получены от пленного:

«Да с пытки-ж, господине, сказал нам литвин Ян Уншинский, а в полках он был у пана Бобовского в роте…

А в полках де конской и людской голод великий а просят у вора грошей, а падати нечего, и литва де говорит стояти им до Рождества Христова, а с Рождестваим Христова расходится по городам и волостям ротами кормится и грабить».

И здесь нет никаких сведений о поляках, но зато указывается местность, откуда пришли литвины – современный Бобруйский район Могилевской области, так как пан Бобовский владел имением Бобовье из этой местности. Ян Уншинский же, наверно, был из д. Уша современного Березинского района Минской области. (Возможно фамилия Яна была не Уншинский, а Ушинский). Деревня Уша недалеко отстоит от д. Бобовье.

А вот сообщение о возвращении русскими Костромы, Ярославля, Ростова и Переяславля ( 1608 г. 29 мая):

«Кострому и Ярославль и Ростов и Переяславль государевы люди от воров очистили и воров Литовских людей и казаков побили на голову».

Почему же побили «воров, Литовских людей и казаков»? Почему не трогали поляков?

Вот сообщение из Ярославля (1609 г.):

«В нынешнем во 117 году апреля 1 день пришли под Ярославль воры Литовские люди и казаки и Черкасы и Татаровя и государевы изменники русских городов».

В этой цитате упоминаются, по сути дела, все участники рассматриваемых событий: литвины, казаки, черкесы, татары и русские люди. Но вот поляки и здесь отсутствуют. Так где же они, поляки, были? Не в умах ли современных исследователей?

А здесь сообщается о войске Лжедмитрия II под Вологдой:

«А паном Литовским силы четыре роты больших панов, а в роте по 120 человек да 2000 запорожских казаков да с ними же Ярославских и Галецких детей боярских 1700».

И опять поляков нет.

А это из донесения о положении дел под Дорогобужем:

«Ходил-де в Дорогбужской уезд для вестей архиепискупль ж крестьянин Потапка Лаврентьев. И тогда-де Потапка дорогобужские мужики поимали и хотели отвести к литовским людям…

Слышал де дорогобужане у своих крестьян, которые были в полону у литовских людей, что пошло к Москве 3 тысячи литовских людей…»

Почему же нет никаких указаний о поляках? Сведения о них скрывали? Или их, поляков, там не было?

Вот из донесения о службе (1609 г.):

«Лета 117 года, апреля в 6 день, приходили государевы изменники и литовские люди к Коломне под посад…»

Здесь же главное действующее лицо – русский крестьянин, побывавший в плену:

«Лета 118 (1610 г.) года, ноября в 4 день, к боярину и воеводам Михаилу Борисовичу Шеину ко князю Петру Ивановичу Горчакову вышел из полона дворцовои крестьянин Вонетцкои волости деревни Мунзареевской Васка Фролов, а взяли его Литовские люди… От Духа Литовские люди многие пошли под Москву… Да как деи он был у Литовских людей, Литовские деи люди спрашивали про город, скол глубок будет и сваи скол копаны и скол город широк…»

И здесь говорится только о литвинах.

Вот сведения, полученные от пленного:

«Лета 7118 году, ноября в 10 день (1610 г.)… на вылазке взяты в языцех литовских людей два человека и те литовские люди распрашиваны, а в распросе сказали. Литвин, которого взял Иванов человек сказался, зовут деи его Оникейком, Грицков, Быхова города, роты пана Глотцкого, королевского подчашего. Корол деи стоит за Троецким монастырем, а при короле деи радных панов Гетман Жолтовскои да Лев Сапега и иные паны, а в Духове монастыре пан стоит Глоцкой, а с ним запорожские казаки, а с Глоцким де литовские людеи и запорожские казаки всего 3000 человек, а Глотцкои де пришол из Литвытому недели две, а с Глотцким пришло 500 человек».

И опять о поляках нет ни слова. Зато есть указание местности, откуда ротмистр Глотцкий – д. Глоты Россонского района Витебской обл. и литвин Оникейко Грицков – г. Быхов – все это территория современной Беларуси. Причем, литвин Оникейко Грицков имеет имя и фамилию, которые произошли от балтских слов: Anieka (лет.) – так много; gričia (лет.) – изба, хата.

О чем же пишет в своей грамоте из Рязани Прокопий Ляпунов в Нижний Новгород в январе 1611 г.?

«…а к нам они на Рязань шлют войною пана Сопегу, да Струся со многими людьми Литовскими…»