Ирина Щербакова - Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Советские власти считали ингерманландских финнов неблагонадежными элементами, добровольно выехавшими за границу. Их расселили согласно утвержденному плану. Через несколько лет многие стали самостоятельно выезжать в другие районы страны, в том числе в Эстонию и в Карелию. Возвращение в Ингерманландию стало возможным только в 1970-х годах.

Численность ингерманландских финнов, переселенных в Финляндию, составила всего 63 205 человек: из России через Эстонию с 29 марта 1943 по 17 июня 1944 года – 61163 человека; из Германии с 17 июля 1943 по 12 мая 1944 года – 2042 человека.

Возвращено в Советский Союз ингерманландских финнов в 1944–1947 годах– всего 56 869 человек.

Репатриация с 5 декабря 1944 по 15 января 1945 года – 56 030 человек. Репатриация в 1945–1947 годах составила 839 человек.

Возвращение ингерманландских переселенцев из Финляндии в Советский Союз было началом широкомасштабной операции СССР по возвращению своих граждан. В свою очередь, высылка ингерманландцев во внутренние районы страны являлась продолжением предвоенной политики по отношению к национальным меньшинствам.

Удивительно то, что, несмотря на все беды и лишения, люди финской национальности не потеряли чувства любви к родине. Финнам всегда помогала надежда на лучшее.

Только в июле 1993 года вышло Постановление Верховного Совета РСФСР «О реабилитации российских финнов».

В 1990 году финны со всего пространства СССР получили право на репатриацию в Финляндию. Репатриация почти через 40 лет после исхода, может быть, выглядит и странно, но знаменательно, что впервые после 1945 года Финляндия обратила внимание на судьбу соплеменников в Советском Союзе. При этом ее политика была двойной: с одной стороны – предоставление права на репатриацию, с другой – поддержка ингерманландских финнов в районах их компактного проживания как альтернатива этой репатриации.

С 1996 года в архивный отдел города Лихославля стали поступать запросы о предоставлении сведений о проживании депортированных в Тверскую область граждан финской национальности.

Эта работа заняла много времени, и заведующая архивным отделом И.Ю. Пластинина обратилась за помощью к членам научного общества «Исток» средней школы № 2.

Все полученные данные группировались и систематизировались. Затем архивным отделом выдавались справки, если были найдены какие-либо сведения о семье, на которую был прислан запрос. Эти справки подтверждали состав семьи, свидетельствовали о том, в каком году семья выбыла из своего района, также в них указывалось, в какой похозяйственной книге найдены данные и за какой период эта книга велась.

В результате проделанной работы была создана база данных, которая облегчила поиски сведений о депортированных людях, позволила в полном объеме и в кратчайшие сроки дать им всю необходимую информацию.

Так я выяснила, что в Лихославльском районе проживало 40 семей общей численностью 111 человек.

Мне захотелось узнать, как сложилась их судьба.

Отыскав в архиве несколько запросов, я разослала по найденным адресам финнов, проживавших на территории Лихославльского района, пять писем с просьбой откликнуться и рассказать о своей жизни. Через две недели я получила два ответа: от Р.Т. Егоровой и от А.П. Лайдинена. Письма эти были очень интересными.

Люди рассказывали о том, как они жили, сколько всего перенесли: как были высланы, потом разлучены со своими семьями, как возвращались в СССР, как смогли устроить свою жизнь в дальнейшем, выучились, нашли работу. Удивительное совпадение: и Роза Тайвовна и Арви Павлович стали учителями, а Арви Павлович еще и занимался исследовательской работой.

Уже восьмой год в Твери существует региональная общественная организация «Финский национально-культурный центр», объединяющая людей с финскими корнями, потомков переселенцев, помнящих и чтящих свою историческую родину и национальную культуру. Второе ее название «Тверская Ингерманландия».

Мне удалось побеседовать с автором проекта «Тверская Ингерманландия» Ольгой Робертовной Воякиной (Хамеляйнен). Оказалось, что судьба репрессированных финнов не безразлична ей еще и потому, что трагедия репрессий непосредственно коснулась и ее семьи.

Ольга Робертовна написала книгу «Земля, ставшая Родиной», посвященную людям, пострадавшим от репрессий. На презентации этой книги мне недавно удалось побывать.

Я впервые встретилась с Ольгой Робертовной еще задолго до презентации. Она рассказала мне о себе, например, о том, как она впервые задумалась о том, какую национальность ей писать в пятой графе паспорта, и о тех семьях, в чьи судьбы безжалостно вмешивались репрессии.

«Мне было 16 лет, когда я впервые задумалась о пресловутой пятой графе. Пришло время получать паспорт, и моя мама пошла со мной в милицию, чтобы проследить, чтобы мне не вписали национальность отца. У отца, Роберта Хамеляйнена, в паспорте значилось „финн“, и мама боялась, что такая же запись в моем паспорте очень затруднит мне жизнь.

Для опасений были основания: семья отца трижды подвергалась репрессиям исключительно из-за финской фамилии. Ему была закрыта дорога в Ленинград, точнее, ему не позволили жить и работать в этом городе. Хотя он не знал ни одного слова по-фински и всю жизнь был патриотом своей страны – Советского Союза».

Позже, встречаясь с другими людьми, имеющими финские корни, я слышала похожие истории.

Иногда русские называют Финляндию «Россией, которую мы потеряли».

С 1809 года в состав Российской империи входило Великое княжество Финляндское. А когда в декабре 1917 года наша страна признала независимость бывшей северной окраины, каждая из стран пошла по своему пути. Но людские судьбы не так просто разделить.

До революции дед Александра Мухоса ловил рыбу на острове Рыбачий на Кольском полуострове. Богатыми дед Микко с бабушкой Хильдой не были, но жили дружно, трудились и не знали, какие испытания готовит им судьба. После ленинского декрета часть полуострова отошла к Финляндии, часть – к России. Мухосы остались на российской стороне, хотя русского не знали. С большим трудом приспосабливались к новой жизни, а в 30-х годах Микко арестовали по самой «популярной» в те годы статье – по обвинению в шпионаже. Хильда одна поднимала детей. Мать Александра – Сюльви, которую соседи называли по-русски Сима или Серафима, повзрослев, отправилась на заработки в Ленинград. Она, конечно, уже хорошо говорила по-русски, но не забывала и финский.

Семья Кяльвияйнен жила в Выборге и также после раздела осталась на российской стороне, хотя многие соседи тогда переехали на территорию Финляндии. Когда в воздухе запахло репрессиями, глава семьи Семен (Симон) не стал дожидаться ареста, он уехал в Среднюю Азию.