Ирина Щербакова - Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Лебедева, Степанова».

Вот так эти женщины отстаивали свои права, пытались найти справедливость в жизни, перевернутой войной.

Еще из одного письма Е. А. Лебедевой мы узнали, что они были эвакуированы не из дома, а из тубдиспансера, в большой спешке, поэтому ценные вещи остались дома. А другие эвакуированные старались все самое ценное взять с собой, и это пригодилось в далекой уральской глубинке: вещи обменивались на базаре на продукты питания или более нужную одежду. Так, моя бабушка вспоминала, что у них в семье у эвакуированных были выменяны на масло и мед невиданные для их деревни вещи: красивая шаль и белоснежные покрывало и простыни.

Не первый раз встретились мы и с сообщением о грубости партийных работников в отношении эвакуированных. Эти «хозяева жизни» могли себе позволить все, а вот если бы сами они оказались на их месте?

А как складывались отношения эвакуированных с местным населением? На этот счет я выбрала два красноречивых документа:

«Председателю Кубовского с/исполкома т. Ермак.

Ко мне обратилась с заявлением эвакуированная гражданка Васильева И.А., которая проживает в Верхних Кубах у гр. Собяниной А.И., по ее заявлению она гонит эвакуированную из квартиры.

Прошу принять меры к устройству квартирой или вызвать хозяйку дома в совет и предложить ей не заниматься этим делом.

Инспектор по хозустройству эвакуированных Харин».

«Председателю Труновского с/совета.

Поступила жалоба в Райисполком эвакуированной из Калининской области гр. Бойцовой Н.А., проживающей на территории Вашего сельсовета, на бездушное, зверское отношение к ней хозяйки квартиры, у которой она проживает. Прошу проверить и прекратить издевательства над эвакуированными.

Если возможно, переведите ее на другую квартиру, хотя бы в имеющийся свободный домик в деревне Крещенка. О принятых мерах прошу сообщить в Райисполком (эвакоотдел).

21/VII – 43 г.

Инспектор по хозустройству эваконаселения Гуйван».

Но, несмотря ни на что, я уверена, что это все-таки довольно редкие случаи. Мой вывод основывается на рассказах современников.

По воспоминаниям моей бабушки, к ним в маленькую деревушку Майка были эвакуированы две родственницы с детьми из Ленинграда по фамилии, кстати, тоже Лебедевы. Мария Акимовна, телефонистка с ленинградского завода, работала в колхозе на складе. Она приехала с дочерью Ниной, девочка быстро сдружилась с майскими ребятами, ходила с ними учиться в Таушинскую школу. Их приютила семья Харловых, у которых отец и два сына были на фронте.

Прасковья Лебедева приехала с двумя малолетними детьми и старушкой-матерью. Она наравне с другими женщинами работала в колхозе: пахала на лошадях, жала рожь серпом, молотила. Приняли их в дом Губановы.

Среди эвакуированных в Майку была и еврейская семья – Эсфирь Ефимовна с дочерью Евой и внучкой Таней. Они были из Харькова. Ева научилась ездить на лошадях на телеге, возила с полей снопы. Научилась надевать и лапти с онучами. Жили они у Отеговых, у них был пятистенный дом, одну половину отдали эвакуированным. Отношения с местными жителями сложились хорошие, люди с пониманием отнеслись к приезжим.

Однажды совершенно неожиданно (разговорились в больнице) я получила еще один отзыв от случайной собеседницы. Она представилась Ефимовой Надеждой Егоровной, во время войны проживала в деревне Малково соседнего Бардымского района. В войну она была маленькой девочкой, но хорошо помнит: были в их деревне эвакуированные, и их очень хорошо приняли. В соседнем доме жила семья: женщина и две дочки по фамилии Костины, и мама Надежды Егоровны носила им еду, какую могла, и деньги за это святое дело не брала. И таких людей было много, просто это, естественно, не освещается в доступных мне архивных документах. Такие поступки остались за рамками переписки, ибо зачем жаловаться на хорошее отношение?

Стоит упомянуть и еще об одном явлении, связанном с третьим, «посредническим» звеном в схеме «районные власти – эвакуированные». Это власть на местах – председатели колхозов и сельсоветов. Как я уже говорила, от них очень и очень многое зависело в жизни эвакуированных. В документах встретилась вот такая анонимная записка:

«Председатель колхоза не помогает эвакуированным семьям. В колхозе „Красный партизан“, Труновского совета, есть много эвакуированных семей. Председатель к-за т. Черемных никакой помощи им не оказывает. Например: жена военнослужащего А.Г. Першина попросила у товарища Черемных земли для посадки овощей. Земли ей не дали. Или еще эта женщина Першина, имея на своем иждивении 4-х детей от 1 г. до 9 лет, изъявила желание отрабатывать трудовую гужповинность. Выбыла из деревни 31 декабря и прибыла 21 апреля. Когда товарищ Першина прибыла, то попросила у тов. Черемных несколько килограммов муки. В ответ получила грубости. Нужно добиться, чтобы тов. Черемных повежливее относился к эвакуированным людям».

Что такое «трудовая гужповинность»? Это те самые лесозаготовки, когда отправлялись на работу вместе с лошадьми на вывозку дров. Так неужели эта женщина не заслужила несколько килограммов муки? А что касается земельных участков, то речь о них идет в основном в документах за 1943 год, когда, видимо, люди более-менее обжились на новом месте, думали, как прокормиться самостоятельно. Но не все председатели колхозов спешили помочь этим людям:

«31/V—43 г. Председателю колхоза т. Наумову.

Решением исполкома Чернушинского Райсовета от 10 мая 43 г. Вам обязано выделить огородные участки и семенной материал для эвакуированных, проживающих на территории Вашего колхоза. Несмотря на это, Вы продолжаете издевательски относиться к эвакуированным: выделенный участок, который был отобран и передан местному населению. Эвакуированные остались без огородных участков. Прошу выполнить решение исполкома Райсовета, выделить участки, вспахать и помочь семенными материалами. О принятых Вами мерах доложить в Райисполком.

Инспектор по хозустройству эваконаселения Гуйван».

Этому председателю колхоза все-таки пришлось выполнить решение исполкома Райсовета, о чем свидетельствует такой ответ:

«Исполкому Райсовета.

На ваше распоряжение № 55 отвечаем что которые эвакуированные дан им усадебный участок и помогли посадочными семенами».

Но не всегда эвакуированные оставались один на один с местными властями. Так, женщине, приехавшей в деревню Устиново, помог муж, находившийся в это время на фронте:

«Председателю Чернушинского райисполкома Тов. Председатель!

В дер. Устиново Этышинского сельсовета эвакуирована в ноябре прошлого года моя семья: жена Кудря Ксения Васильевна и двое близнецов. При переезде ее обворовали и т. д. Живет в тяжелых условиях.

Читать дальше