Ирина Щербакова - Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Сыновья Михаила Захаровича Николай и Григорий вместе с отцом переехали в Нижний, да так и осели там. Обзавелись семьями. Оба всю жизнь честно проработали на автозаводе. В Нижнем Новгороде до сих пор живут их дети и внуки.

Но сельские активисты не прощали братьям Сальниковым, что они не вступили в колхоз. Анастасия Алексеевна Трушина рассказала такой случай.

В 1932 году в Ельниках была свадьба Прасковьи, дочери Михаила Захаровича. Она выходила замужза Ефима Юкаева. На свадьбу сестры приехал из Нижнего Новгорода брат Григорий. Об этом узнали местные власти. В самый разгар веселья появились милиционеры, и послышался чей-то испуганный голос: «За Гришкой пришли!» Один из родственников не растерялся и пустился в пляс. Он был крупного телосложения и прикрыл собой Григория. В суматохе его незаметно вывели из дома и спрятали на гумне. Ночью он ушел в Ташино, откуда уехал в Нижний Новгород.

Размышляя над этим рассказом, я удивляюсь, почему власть так «разбрасывалась» трудолюбивыми людьми, которые до коллективизации занимали не последнее место в селе? Ведь они и дальше могли бы трудиться и жить на родной земле. Многие же покорно вступили в колхоз и получали свои «палочки» на трудодни. Власть их не трогала. Я думаю, мои предки были не только трудолюбивыми, но и самостоятельными. Они хотели сами свободно вести свое хозяйство, чтобы их семьи жили в достатке. В них сидел какой-то дух противоречия, который не позволял им жить «под общую гребенку». Они жили так, как им велели их убеждения. Как раз это и не приветствовала новая власть.

Поэтому и искали счастья в чужих краях, хотя и там им жилось не сладко. Интересно, что в Ельниках в домах, построенных ими, до сих пор живут люди, которые, я думаю, даже не знают, откуда взялись эти дома.

Иван Михайлович Сальников (прадед, 1903–1971)

Мой прадед Иван Михайлович был старшим сыном Михаила Захаровича Сальникова. Судьба этого человека, пожалуй, самая драматичная из судеб всех моих предков. Коллективизация и война круто изменили его жизнь и разлучили с родиной и родными. В годы войны и после нее он оказался на самом дне общественного положения (был в плену, позже – в сталинских лагерях).

Первая жена Ивана умерла при родах, оставив на его руках грудного младенца, который тоже вскоре умер. В семье было принято решение вновь женить Ивана. В селе не каждая девушка пойдет за вдовца, и поэтому была сосватана девушка из очень бедной семьи, Пелагея Хренова, которая пришла в дом Сальниковых старшей снохой. Она готовила на всю большую семью Сальниковых, стирала, не покладая рук работала в поле и на огороде.

Родственники утверждают, что Иван Михайлович был очень сурового нрава, и кроткая Пелагея была для него лучшей женой. В 1924 году в семье Ивана и Пелагеи родилась дочь Мария, в 1926-м сын Петр, в 1928-м Екатерина (моя бабушка), в 1930-м сын Василий. Так как семья стал а большой, с помощью Михаил а Захаровича для молодой семьи был построен дом на той же улице Викановке. Кирпич д ля стен нового дома выжигали в больших ямах, выкопанных поблизости от стройки, а глину подвозили на подводах с окраины села. Дом строили на двух хозяев. Так дешевле, потому что одна стена была общей. По тем временам это был, наверное, неплохой дом, а сейчас поражает его величина – всего около 30 квадратных метров. Почти четверть дома занимала русская печка и голландка. Сени были дощатыми. Зато позади дома имелся большой огород, который кормил семью.

Но счастья молодой семье новый дом не принес. В 1929 году началась коллективизация. Иван Михайлович не вступил в колхоз. Об этом моя бабушка Екатерина Ивановна вспоминала так:

«В Викановке без особой охоты шли в колхоз. Мой отец, Сальников Иван Михайлович, был полуграмотным. Да и объяснить толком ему никто не объяснил, зачем идти в колхоз. Летом сельсовет решил отобрать у нас корову, чтобы вынудить отца вступить в колхоз. Я помню, когда пришли за коровой и стали ее уводить из хлева, мать голосила и мы, дети, плакали – уводили кормилицу. Лошади у нас не было. Отец был упрямый и в колхоз все равно не пошел. Тогда у нас разобрали конюшню и увезли в колхоз. Отец оплел опустевший двор плетнем и уехал в Нижний Новгород на строительство автозавода. Через год он вернулся и уговаривал мать поехать с ним. Но у матери был маленький ребенок, и она отказалась.

Отец взял с собой меня и брата Петю. До Ташина (железнодорожная станции) 40 километров мы шли пешком, только несколько километров нас подвез какой-то мужик. Он же завез нас на гороховое поле, и мы с жадностью ели горох, потому что были голодные. По вечерам на нас нападала куриная слепота. От Ташина до Нижнего доехали на поезде. В Горьком жили в бараке. Отец сколотил из досок большую кровать. Он уходил на работу, а мы с братом целый день сидели на ней. Вскоре младенец у матери умер, и она приехала к нам. Но прожила недолго. Родственники прислали из Ельников письмо, где писали, что сельсовет хочет отобрать у нас дом, вернее, полдома в три окна, где мы жили. Мать взяла меня с собой. Петя бежал за нами до самой станции и кричал: „Мама, возьми меня!“. Но его оставили с отцом, потому что прокормить двоих матери было не под силу».

Иван Михайлович недолго проработал на строительстве автозавода. Из Ельников пришло письмо в органы НКВД Нижнего о том, что рабочий автозавода «не очень надежный человек, который отказался вступить в колхоз». И в течение двадцати четырех часов ему было предложено покинуть город. Ивану пришлось смириться с судьбой и пойти работать в колхоз.

Иван и Пелагея работали в колхозе, мало что получая за свой труд. В 1939 году в семье родился сын Василий, жизнь вроде бы начала немного налаживаться, но наступил июнь 41-го года.

В самом начале января 1942 года Ивана взяли на фронт. По воспоминаниям Анастасии Трушиной, племянницы Ивана, был массовый призыв, видимо, из-за больших потерь под Москвой. В этот призыв и попал Иван Сальников. Письма от него перестали приходить летом 43-го года. Долгих два года семья ничего не знала о нем. И только в 45-м году стало известно, что он жив, но домой вернется не скоро. Иван Михайлович находился в фашистском плену. Весной 45-го был освобожден советскими войсками, но вместо свободы был приговорен к 12 годам исправительных работ.

Так он оказался в Визайском леспромхозе Кудымкарского района Пермской области. Леспромхоз находился в глухой тайге, вдали от населенных пунктов. Полуголодному и еще слабому после плена солдату пришлось выполнять тяжелую работу – валить деревья, обрубать сучья. Многие заключенные не выдерживали, погибали. Потом Ивана судьба свела с одинокой женщиной, Александрой Петровной Некрасовой. Иван позже говорил своей сестре Ефросинье, что выжил он только благодаря ей.