Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

Особо следует сказать о «повторниках». У многих людей, арестованныхв 1936 – 1939 гг., в 1944 – 1945 гг. кончался срок их заключения. Пока шла война, их задерживали в лагерях, некоторые из них были вновь осуждены внутрилагерными судами. И все же немало людей, переживших войну и доживших до конца срока, были выпущены из лагерей в 1945 – 1947 гг. Некоторые из них были переведены на положение ссыльных. Многие сами решили остаться жить и работать не слишком далеко от своего лагеря. Однако часть бывших узников получила разрешение на въезд в европейские районы страны, хотя им и запрещалось обычно проживание в больших городах. Летом 1947 года я встречался с одним из таких «счастливцев» И. П. Гавриловым, товарищем моего отца, получившим работу главного агронома в подмосковном совхозе. И хотя таких людей было совсем немного, в 1948 – 1949 гг. почти все они были вновь арестованы без предъявления новых обвинений.

26 ноября 1949 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ, в котором говорилось: «Сосланные в годы Отечественной войны в отдаленные местности Советского Союза по подозрению в измене немцы, ингуши, чечены, крымские татары. .. оставляются в этих местах навечно и в случае побега из мест прикрепления подлежат осуждению на 20 лет каторжных работ...»

В конце 1951 года по Министерству государственной безопасности был принят приказ, согласно которому под указ от 26 ноября 1948 года подводились все ссыльные, поселенцы и переселенцы, независимо от причин и обоснований, по которым они попали в это положение. Для всех ссыльных их ссылка становилась «вечной». Таким образом, любой человек, осужденный в сталинские годы по политическим мотивам, уже не мог надеяться когда-либо вернуться к своей семье или в свой родной город.

Мы говорили выше об арестах и казнях ни в чем не повинных людей. Но нужно отметить нарождение в послевоенные годы особого явления – возникновения среди молодежи небольших подпольных групп, которые ставили своей задачей борьбу против культа Сталина и его диктатуры и «возрождение ленинизма». Иногда участники таких групп ставили перед собой теоретические задачи – написать правдивую историю партии, подвергнуть критике философские и политические высказывания Сталина. В некоторых случаях обсуждался вопрос о возможности убийства Сталина или Берии. Такие группы имелись в Ленинграде, Грузии, в Москве. Среди московских студентов имелась, например, группа из 16 человек под названием «Союз борьбы за дело революции» (СДР). А. Воронель, эмигрировавший в 70-е годы в Израиль, писал позднее, что только в Москве он слышал о существовании десятков подобных кружков и был лично знаком с представителями 9 антисталинских молодежных кружков. Это были, как правило, кружки со строго марксистской программой, они иногда выпускали журналы и составляли манифесты. Сам А. Воронель был в первый раз арестован по делу одного из подобных кружков.

В обстановке массового террора, тотальной слежки и всеобщего культа Сталина все такие группы обычно быстро раскрывались, а их участники арестовывались. Хотя ни в одной из раскрытых групп дело не шло дальше разговоров, планов, составления программ, приговоры закрытых судов по этим делам были крайне суровы. Так трое руководителей группы «СДР» Б. В. Слуцкий, В. Л. Фурман и Е. З. Гуревич, которым исполнилось только 19 – 20 лет, были расстреляны. Остальные участники группы были осуждены на 25 лет заключения. Их освободили только после XX съезда КПСС.

Против преступлений сталинской диктатуры тайно выступали и некоторые писатели и старые коммунисты. Так, например, Лидия Чуковская еще в 1940 году написала повесть, в которой содержался протест против массовых репрессий. Анна Ахматова создала свой знаменитый «Реквием». Старый большевик А. П. Спундэ, член первого Советского правительства и ЦИК СССР, исключенный из партии и работавший бухгалтером в Мосторге, написал в 1947 – 1949 гг. мемуары, в которых попытался нарисовать правдивую историю партии и разоблачить мифы сталинской пропаганды. При этом он крайне резко отзывался о сталинском «Кратком курсе». Находясь в лагере, один из недавних коммунистов Б. А. Грязных написал брошюру «Сталинский "социализм" в свете ленинизма», которая распространялась в списках на приисках Южного управления Дальстроя. В этой брошюре, как признавал позднее и сам автор [777] , было много преувеличений и ошибочных утверждений, так как Грязных отнюдь не по своей вине мог видеть жизнь советского общества лишь с ее наиболее неприглядной стороны. Однако в этой брошюре было немало справедливых обвинений в адрес Сталина и его администрации.

Ленинградская коммунистка Е. Л. Владимирова написала в заключении поэму «Колыма», а также много стихотворений с резким протестом против бесчеловечной системы сталинских лагерей. Антисталинские стихи написал в Москве и молодой поэт Мандель (Н. Коржавин). «Не знаю, – писал позднее Е. Евтушенко, – останется ли его имя в русской поэзии, но оно останется в истории русской общественной мысли. Это был единственный поэт, который при жизни Сталина написал и открыто читал стихи против Сталина. То, что Мандель читал их, его, видимо, и спасло, ибо поэта, по всей вероятности, сочли ненормальным и всего-навсего выслали» [778] .

Но все эти одиночные и разрозненные протесты не могли и в малейшей степени поколебать здание сталинской деспотии.

Евтушенко Е. Автобиография: Рукопись. (Из архива автора.)

О НЕЗАКОННЫХ РЕПРЕССИЯХ В СТРАНАХ НАРОДНОЙ ДЕМОКРАТИИ

Особо следует сказать здесь о незаконных репрессиях в странах народной демократии. В результате победы СССР в Отечественной войне в странах Восточной и Юго-Восточной Европы образовались государства, составившие блок союзных (и зависимых от СССР) стран, которые в нашей печати именовались обычно странами народной демократии. Послевоенная история этих стран богата событиями, которые требуют специального рассмотрения и анализа. Мы не имеем возможности говорить здесь об истории стран народной демократии в 1944 – 1948 гг., истории, содержащей многие примеры незаконных политических репрессий, подавления оппозиции и демократических свобод. К 1948 году отношения между Советским Союзом и странами народной демократии можно было бы назвать, по меткому определению Эрнста Генри (С. Н. Ростовского), отношениями «социалистического цезаризма». Сталин держал себя так, как будто руководители новых социалистических стран – это его вассалы, обязанные беспрекословно проводить в жизнь все его указания. Подобно какому-либо владетельному князю, Сталин рассматривал расширение социалистического лагеря как расширение своих личных владений. И если интересы той или иной страны или даже государственные интересы Советского Союза вступали в противоречия с честолюбивыми притязаниями Сталина, то он без колебания отдавал предпочтение своим личным притязаниям. Считая себя полным хозяином и верховным арбитром в социалистическом лагере, Сталин бесцеремонно вмешивался во внутренние дела компартий Восточной Европы, навязывая им свои часто шаблонные решения и нередко с крайней грубостью обращаясь с руководителями этих партий. Сталин явно вел дело к тому, чтобы превратить соседние социалистические страны из независимых, дружеских и союзных государств в протектораты СССР. Подобного рода политика должна была неизбежно породить недовольство не только чувствительных к национальным стеснениям масс мелкой буржуазии, но и значительной части рабочего класса и коммунистических партий. В условиях культа Сталина, насаждаемого во всех социалистических странах, это было чревато как внутренними, так и межгосударственными конфликтами.