Анатолий Иванов - Краденые латы

Я еще больше засомневался в эрудиции В.Пигалева, когда прочел его книгу об архитектуре Баженова, вышедшую в серии «ЖЗЛ» в 1980 году. На стр. 100 этой книги Потемкин говорит о баженовском плане перестройки Кремля, что духовенство усматривает в этом «иллюминатско-масонскую зловредность». Я мог только дивиться проницательности нашего духовенства, предвидевшего козни иллюминатов еще в 1775 году, когда был отклонен план Баженова, то есть за год до того, как Адам Вейсгаупт основал свое тайное общество. И еще более подозрительными стали мне те черточки, через которые В.Пигалев пишет масонов вместе то с иллюминатами, то с тамплиерами.

Другой пример: статья А.Левандовского «Процесс рыцарей храма», напечатанная в номере 11 журнала «Человек и закон» за 1976 год. Рассказывая о том, как Жак де Моле и Жофруа де Шарне заявили о своей невиновности и тем самым обрекли себя на мучительную казнь, автор статьи презрительно называет их поступок «попыткой оставить в памяти потомков хоть какой-то героический ореол ордена ростовщиков и развратников». Я не в претензии за эту фразу к А.Левандовскому: по моим сведениям, ее вставил тогдашний редактор журнала С.Семанов, выразив в ней свое враждебное отношение к тамплиерам, как к предшественникам масонов. Не задумываясь над тем, вправду ли такая преемственность существует, С.Семанов с легким сердцем обругал тамплиеров, но, похоже, историей этого ордена он тоже серьезно не занимался, – не написал бы приведенных выше слов. История тамплиеров вовсе не нуждалась в героическом самопожертвовании последнего магистра ордена. И я хочу предоставить слово самой этой истории, рассказать о ней тоже кратко, но не в двух абзацах, как В.Пигалев.

Уже после того, как была написана эта работа, я прочел «роман-эссе» В. Чивилихина «Память». Автор этого в высшей степени сомнительного эссе пишет (с чужих слов осмысливать и критически оценивать которые он явно не умеет) будто орден «т емплиеров» разложился под влиянием мусульман и «ввел идолопоклонничество». В.Чивилихину невдомек, что в мусульманстве, в том числе и сектантском, нет идолопоклонничества. Оснований причислить к тайным «т емплиерам» кондотьера-бандита XIV века фон Урслингена у В.Чивилихина столько же, сколько у того героя «Острова пингвинов» А.Франса, который обвинил Пиро в краже 17 000 охапок сена.

История тамплиеров, равно как и других рыцарских орденов, неразрывно связана с крестовыми походами, воспоминание о которых больше говорит людям Запада, чем нам, и говорит притом совсем иным языком. Для нас крестоносцы – традиционные враги, начиная от крестового похода против упорно державшихся за свое «язычество» славян в 1147 году, продолжая Ледовым побоищем, которое таки было, несмотря на опровержения некоторых немецких историков, и кончая Грюнвальдом. Слугами дьявола остаются крестоносцы и в памяти греков, которые никогда не простят им захват и разгром Константинополя в 1204 году. Арабов и турок нечего и спрашивать о крестовых походах – ясно заранее, что они ответят. Наконец, евреи с ужасом вспомнят о двух волнах погромов, прокатившихся по городам Франции и Германии в качестве увертюры к первому и второму крестовым походам, и о гибели многих своих собратьев при штурме Иерусалима в 1099 году.

Однако совсем иначе смотрятся крестовые походы с Запада. Отбив в VIII веке прямую атаку ислама, Запад оставался в состоянии перманентной войны с арабами. Ареной военных действий была Испания. Реконкисту считали своим делом не только испанцы; к борьбе подключилось и французское рыцарство, участвовавшее в походах против мавров в 60-х и 70-х годах XI века, а у стен Толедо в 1085 году сражались и немцы. Ополчение, выступившее на помощь испанцам в 1087 году возглавил граф Раймунд Тулузский, будущий герой первого крестового похода. Действия этих интернациональных бригад XI века в Испании очень метко и правильно называют «крестовыми походами до крестовых походов» – они, по сути, таковыми и были. Одновременно норманны отвоевали у арабов Южную Италию и Сицилию, но поглядывали и дальше, на Восток.

В далеком прошлом оратор Исократ призывал погрязшую в анархии и междоусобицах Грецию объединиться для похода против персов. Но одного призыва Исократа оказалось мало – понадобился военный и организаторский гений Александра Македонского. Европа XI века, раздробленная после распада империи Карла Великого, не смогла породить нового Александра, но она имела то, чем не обладала Древняя Греция – центр мощного духовного влияния. И, поскольку новый Исократ возглавлял этот центр, его призыв оказал магическое воздействие, а не стал гласом вопиющего в пустыне. Папа Урбан II сумел указать Европе общую цель, притом религиозно освященную – не просто поход на Восток, но поход во имя обретения святынь. Речь Урбана II на Клермонском соборе 26 ноября 1095 года вызвала взрыв энтузиазма, захватившего и рыцарей, и простой люд. Что бы ни говорили потом об алчности крестоносцев, о жажде наживы как о главном побудительном мотиве их действий, все же было наверняка в их рядах немало и бедных рыцарей, пододбно тому, которого воспел в своем замечательном стихотворении Пушкин.

После взятия Иерусалима 15 июля 1099 года его номинальным правителем стал патриарх, а фактически – герцог Готфрид Бульонский. «Да будут его кости измолоты в порошок», – снабжает традиционным еврейским проклятием упоминание имени этого герцога автор средневековой хроники Соломон бар Симсон [5] [5] The Jews and the Crusaders University of Wisconsin Press, 1977, p.24. . Современный автор М.А.Заборов то же не преминул отметить, что герцог Бульонский был заядлым антисемитом, во всеуслышание заявил, что намерен отомстить за кровь Христа, пролитую иудеями, и вынудил евреев Кельна и Майнца уплатить ему 1 тысячу марок серебром [6] [6] М.А.Заборов. Крестоносцы на Востоке. М., 1980б с. 54. . М.А.Заборов презрительно называет герцога Бульонского «полной посредственностью», рассказывает о его жестокости, проявленной при взятии мечети аль-Акса в Иерусалиме, которую в те времена и называли «Соломоновым храмом», но не умалчивает о том, что он отказался от королевской короны, заявив, что не хочет носить ее там, где Иисус Христос носил терновый венец.

Готфрид Бульонский внезапно умер через год после взятия Иерусалима, 18 июля 1100 года. Первым королем Иерусалимским стал после его смерти его отличившийся меньшей щепетильностью брат Балдуин (Бодуэн; разные наши авторы почему-то по-разному транскрибируют имена деятелей той эпохи), ранее завладевший богатым армянским городом Эдессой. Мы снова встретимся с герцогом Бульонским в XVIII веке, но в эту просвещенную эпоху семейной традицией станет участие уже не в крестовых походах, а в масонских ложах. Будет учреждена Бульонская ложа Великого Востока, Великим Мастером которой станет сначала герцог Шарль Бульонский, а потом его сын Годфруа. В их среде будет вращаться знаменитый масонский трибун Рамзей, который первым свяжет масонов с крестоносцами. Но все это произойдет позже, гораздо позже [7] [7] Pierre Chevalier. Histoire de la Franc-Maconnerie Francaise, Paris, v.I, p.87, 139. .