E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Когда Загоровскій уехалъ къ Бутусову, я проехалъ въ штабъ. По дороге встретилъ поручика Миропольскаго.

– Куда?

– Еду узнать, когда начнется отступленіе.

Въ штабе засталъ опять всехъ въ страшномъ возбужденіи. Неизвестность терзала. Горячились, спорили.

Науменко у телефона въ самомъ невозможномъ настроеніи.

– Какъ тамъ решатъ?

– Наверное, решатъ отступить.

– Я ничего не получаю. Мне ничего не даютъ знать. 11-ая верста отмалчивается. Чемъ же все это кончится? Давно пора решить. Отступить необходимо сейчасъ, немедленно, а то будетъ поздно.

За столомъ больше всехъ горячатся артиллеристы. Действительно, они еще ничего не знаютъ.

Поручикъ Алексеевъ сердится, доказываетъ, что следуетъ держаться. Ужасно этотъ мальчикъ былъ уморителенъ въ своемъ па?осе.

Князь Чхейдзе недоволенъ полковникомъ Мехмандаровымъ на томъ основаніи, что тотъ не знаетъ, что делать съ ввереннымъ ему дивизіономъ.

Мехмандаровъ волнуясь ходитъ по дворику.

Поручикъ Алексеевъ срываетъ свою злость на пойманномъ старике китайце. Его где-то захватили якобы сигнализирующимъ.

– Разсерженный юноша приказываетъ стрелкамъ отвести въ сторону и разстрелять. Другіе заступаются, протестуютъ.

За столомъ шумъ усиливается.

Князь Чхейдзе сидитъ на краю стола и иронизируетъ по адресу Мехмандарова:

– Какой начальникъ, только о ceбе заботится!

Наконецъ вернулся Миропольскій.

– Господа, отступать! Денщики, укладывать вещи!

– Слава Богу! раздался облегченный возгласъ.

Все засуетилось. Денщики быстро стали убирать вещи, палатки.

Чуть забрезжило утро.

Прошелъ къ Науменко. Онъ попрежнему у телефона.

Отступленіе решено. Нужно предупредить 11-ую версту.

– Да я вотъ непрерывно трезвоню, не могу дозвониться. Спятъ тамъ – что ли? Мне некогда – я еду къ Роману Исидоровичу. Передайте, что отступленіе началось.

Съ этими словами онъ ушелъ.

Я началъ съ остервененіемъ звонить.

Минутъ десять я неистовствовалъ.

Наконецъ мне ответилъ чей-то недовольный голосъ. Обстоятельно ругнувъ этотъ голосъ, я передалъ:

– Генералъ Кондратенко приказалъ передать генералу Фоку, что отступленіе праваго отряда началось…

Этимъ и кончились все переговоры съ 11-й верстой. Начали собирать станцію…

Опять около Кондратенко.

– Батареи отошли, заняли выбранныя позиціи?

– Такъ точно, ваше превосходительство. Отступленіе будетъ прикрывать капитанъ Скрыдловъ. Остальныя батареи, Чхейдзе и капитана Пузанова, заняли дальнейшія аріергардныя позиціи.

– А мортирный взводъ поручика Дударова?

– Тоже ушелъ.

Свистъ пуль то утихнетъ, то опять усилится, Одинъ за другимъ возвращаются конные охотники. Отступленіе сейчасъ начнется.

– …Четыре часа – успеемъ, глядя на часы, спокойно говоритъ Кондратенко.

Когда отступленіе было решено, получается записка генерала Фока: "Я отступаю, а вы какъ хотите".

Этотъ шедевръ хранится у флигель-адъютанта полковника Семенова.

Ужъ близокъ, близокъ разсветъ, ужъ месяцъ бледнеетъ. Уже предразсветный туманъ стелется, какъ молочная пелена, у подножья горъ, въ долине и клубясь подымается вверхъ, застилаетъ скаты.

Но вотъ отступленіе началось.

Туманъ нашимъ въ помощь.

По всей линіи затрещалъ ружейный огонь.

Наши не бегутъ, отступаютъ съ боемъ. По всей линіи Зеленыхъ горъ бешеный огонь усиливается и приближается.

Роты отступаютъ въ полномъ порядке, прикрывая себя отстреливающимися взводами.

Генералъ Кондратенко лично руководитъ отступленіемъ.

Пора бы и уйти дальше – пули свистятъ все сильнее. Но Кондратенко ничего не замечаетъ.

Начало светать. Ярко заалелъ востокъ. Туманъ уже густо окуталъ до половины кряжъ Зеленыхъ горъ, по гребнямъ и верхнимъ скатамъ которыхъ ползутъ японцы, поддерживая невероятно сильный огонь по отступающимъ. Огонь ихъ мало действителенъ – туманъ прикрываетъ отступленіе. Поддерживается только ружейный огонь, орудія молчатъ.

Разсвело.

Первая и самая трудная часть отступленія – очищеніе Зеленыхъ горъ – окончена совершенно въ полномъ порядке и съ незначительными потерями. Отъ деревни Ходзятунь до самаго берега моря на высотахъ, спускающихся въ Луньвантаньскую долину, вновь залегли наши цепи.

Резервъ отведенъ въ долины, балки и лощины.

Взошло солнце, разсеялся туманъ.

Вместо ожидаемой японцами паники, они увидели грозную силу нашихъ стрелковыхъ цепей и почувствовали, что въ нихъ направлены жерла орудій батарей, ставшихъ на новыя, имъ еще неизвестныя позиціи.

Такъ началъ отступленіе правый отрядъ.

Во время очищенія Зеленыхъ горъ, на нашемъ левомъ фланге японцы наткнулись на роковое место, "самодействующій фугасъ".- Только шматки и клочья полетели, говорили мне потомъ стрелки пулеметной команды поручика Лебедева. Кроме того, несколько взрывовъ, произведенныхъ подъ личнымъ наблюденіемъ заведующаго фугасными работами поручика Дебагорій-Мокріевича, помимо паники среди наступающихъ, дали возможность, задержавъ отступленіе, спасти несколько пулеметовъ.

Лишь только взошло солнце и разсеялся туманъ, противникъ открылъ ожесточенный огонь изъ всехъ своихъ орудій.

Но напрасно: войска и батареи переменили позиціи.

Бомбы одна за другой рвутся на позиціяхъ, где вчера были расположены батареи, а сегодня оказавшихся пустыми.

Нужно снова вести пристрелку, но найти батареи очень трудно – опытъ заставилъ и пріучилъ насъ хорошо применяться къ местности, маскировать батареи.

Наши батареи время отъ времени посылаютъ противнику то бомбу, то шрапнель – словно дразнятъ его…

7 часовъ утра.

Съ Высокой горы все наше расположеніе, какъ на ладони. Только орудій туда имъ не втащить – больно она ужъ крута.

Со стороны Артура подходятъ свежія роты для прикрытія отступленія.

Роты идутъ съ музыкой, бодро, весело.

Японцы, очевидно, въ недоуменіи – примемъ мы бой, или отступимъ.

Въ нашемъ расположеніи царитъ полный порядокъ. Задымились походныя кухни. По дороге впередъ и назадъ тянутся извозчики, рикши, носилки. Изъ Артура спешатъ добровольные санитары изъ гражданъ.

Не этого ожидали японцы после двухдневнаго боя. Они ожидали повторенія того, что было на Киньчжоу.

Передовой перевязочный пунктъ быстро работаетъ: большой еще приливъ раненыхъ.

Особенно на себя обращаетъ вниманіе летучій морской отрядъ, организованный докторомъ Кефели и работающій подъ непосредственнымъ его руководствомъ.

Докторъ Кефели, прибывшій сюда по собственной иниціативе, принесъ огромную пользу во время всего двухдневнаго боя, находясь со своимъ отрядомъ все время впереди, подъ Зелеными горами – въ сфере непріятельскаго ружейнаго огня.