E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Все, отъ генерала до младшаго субалтернъ-офицера, увидели, что прошла пора безтолковщины. Все пришли къ убежденію, что нужно служить, а не "подслуживаться". Поняли, что никакія "забеганія съ задняго крыльца" не помогутъ. Поняли это и, какъ ни тяжело было, подтянулись. Подтянулись, но не все. Многіе не могли помириться съ суровымъ режимомъ генерала Смирнова, требовавшаго исполненія возложенныхъ обязанностей, а не подслуживанія.

Они притаились и выжидали. Они надеялись, что ихъ начальникъ, при которомъ такъ легко было имъ жить, останется. А если уедетъ на Ялу, то и они, конечно, съ нимъ.

Мы сначала каждый день ожидали отъезда генерала Стесселя къ вверенному ему корпусу, но затемъ изъ целаго ряда его приказовъ по 3 армейскому корпусу поняли, что отъездъ этотъ врядъ-ли осуществится. Стали прибывать начальствующія лица для занятія отдельныхъ должностей. Прибыли въ Артуръ начальникъ штаба корпуса генералъ-маіоръ Рознатовскій, корпусный врачъ Рябининъ, корпусный интендантъ Павловскій, корпусный хирургъ Гюббенетъ, офицеры генеральнаго штаба Іолшинъ, Степановъ, Головань.

Началъ упорно распространяться слухъ, что генералъ Стессель будетъ оперировать со своимъ корпусомъ въ пределахъ Ляодунскаго полуострова, а на Ялу не поедетъ.

Въ составъ 3-го армейскаго корпуса вошли следующія части: 3, 4 и 5 восточно-сибирскія стрелковыя бригады, отдельная забайкальская казачья бригада, вновь формируемый 3-й восточно-сибирскій саперный батальонъ и 4-я восточно-сибирская стрелковая артилерійская бригада.

Изъ числа всехъ этихъ войскъ въ пределахъ Ляодунскаго полуострова была расположена только 4-ая восточно-сибирская стрелковая бригада генерала Фока и 4-я восточно-сибирская артилерійская стрелковая бригада, остальныя же были въ Манчжуріи.

Для насъ, не посвященныхъ въ сокровенныя тайны распоряженій Наместника на Дальнемъ Востоке, казалось все это непонятнымъ и страннымъ.

Мы боялись думать, что Стессель останется здесь, и каждый, кому дорогъ былъ Артуръ, какъ оплотъ Россіи на Дальнемъ Востоке, надеялись, что минуетъ насъ это испытаніе.

Съ пріездомъ въ крепость 4~го марта новаго коменданта, генералъ Стессель совершенно стушевался, писалъ лишь приказы по войскамъ з~го армейскаго корпуса и въ дела крепости совершенно не вмешивался.

Но гроза собиралась, и какъ ударомъ грома поразилъ всехъ приказъ ген.-лейт. Стесселя отъ 14-го марта 1904 г., за No 40.

Вотъ онъ:

"Приказъ по 3-му сибирскому армейскому корпусу, по войскамъ крепости Портъ-Артуръ и укрепленному раіону.

"Сего числа мною получена телеграмма Наместника Его Величества следующаго содержанія:

"По Высочайшему повеленію, на ваше превосходительство возлагается временное руководство сухопутной обороной Квантунскаго укрепленнаго раіона, съ подчиненіемъ вамъ коменданта крепости Артуръ".

Въ силу Высочайше дарованной мне власти, предоставляю вамъ права командира отдельнагокорпуса съ непосредственнымъ подчиненіемъ командующему манчжурской арміей. Коменданту крепости предоставляю право командира неотдельнаго корпуса. Сообщая объ этомъ, предлагаю при обороне ввереннаго вамъ раіона сообразоваться съ распоряженіями командующаго флотомъ".

Объявляю о семъ для сведенія.

Начальнику штаба 3-го сибирскаго армейскаго корпуса генералу Рознатовскому, предлагаю исполнять и обязанности начальника штаба всего укрепленнаго раіона. Штабу крепости и управленію 4-й стрелковой бригады, все сведенія присылать въ штабъ 3-го сибирскаго армейскаго корпуса.

Генералъ-лейтенантъ Стесселъ".

Итакъ, чего боялись – свершилось. Это былъ одинъ изъ самыхъ тяжелыхъ моментовъ, которые намъ пришлось пережить въ Артуре.

Назначеніе это было началомъ конца Артура.

Японцы и англичане были по деятельности ген. Стесселя прекрасно осведомлены, какую цену для нихъ представляетъ вновь назначенный начальникъ укрепленнаго раіона, и поэтому они, въ особенности последніе, начали его рекламировать, не останавливаясь ни передъ какимъ вымысломъ.

Безусловно каждому понятно, что это неожиданное назначеніе тяжелей всего отозвалось на плодотворной деятельности генерала Смирнова и его ближайшаго помощника Романа Исидоровича Кондратенко.

Покойный военный инженеръ, подполковникъ Рашевскій, прекрасно знавшій Стесселя и успевшій оценить генерала Смирнова, такъ выразился по поводу этого приказа:

"Если у Смирнова не хватитъ уменія и энергіи обезвреживать генерала Стесселя, то верьте мне, что мы будемъ свидетелями величайшихъ, съ военной точки зренія, безобразій".

Его слова до известной степени оказались пророческими.

Я говорю до "известной степени".

Весь періодъ осады генералъ Смирновъ, умело и энергично защищая крепость, успевалъ обезвреживать Стесселя.

Но Стессель перехитрилъ.

Для виду лишь согласившись защищать крепость до конца, обманувъ Смирнова,- послалъ парламентера съ переговорами о сдаче.

Впоследствіи я остановлюсь очень подробно на этомъ позорномъ, возмутительномъ факте нашей военной исторіи.

Теперь же скажу, что всего могъ генералъ Смирновъ ожидать отъ Стесселя, но только не такой низости. Если бы Смирновъ могъ его въ этомъ заподозрить, онъ арестовалъ бы его до посылки парламентера.

О назначеніи генерала Стесселя начальникомъ крепостного раіона комендантъ узналъ при довольно оригинальной обстановке.

Случилось такъ, что генералъ Смирновъ и начальникъ раіона почти одновременно прибыли на одну изъ батарей.

Генералъ Смирновъ, какъ комендантъ крепости, принялъ отъ дежурнаго офицера рапортъ и поздоровался съ людьми.

Когда формальности были окончены, къ коменданту подходитъ генералъ Стессель и, подавая ему бумагу, говоритъ:

– А про эту бумажку вамъ, ваше превосходительство, разве ничего неизвестно?

Генералъ Смирновъ беретъ – читаетъ. Что происходило въ душе генерала, когда онъ прочелъ содержаніе телеграммы, судить трудно. Онъ возвратилъ депешу и, взявъ подъ козырекъ, сказалъ:

– Виноватъ, ваше превосходительство, эта телеграмма для меня неожиданный сюрпризъ. (Передаю это какъ слухъ).

Отношенія между Смирновымъ и Стесселемъ во время всей осады впоследствіи, конечно, дадутъ огромный матеріалъ какъ общей, такъ и спеціально-военной критической литературе. Я-же, какъ очевидецъ всехъ разыгравшихся событій, лично знавшій и не разъ беседовавшій со всеми главными начальниками крепости, въ томъ числе и съ генераломъ Стесселемъ,- могу только сказать, что если бы Смирновъ не обладалъ железной силой воли, не являлъ бы собой примера офицера, ставившаго преданность долгу выше всего, несмотря на глубоко потрясающія жизненныя положенія, на непрерывную нравственную пытку, которую ему создавалъ " монголизмъ" Стесселя, – крепость пала бы много, много раньше.