E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Позоромъ – безславной, безусловной капитуляціи началомъ кровавой распри несчастнаго народа съ правительствомъ.

Не знаю, дошли-ли до генерала Стесселя отголоски глухого, но общаго недовольства, или онъ самъ догадался, что пора деломъ заняться, только 23-го февраля за No 162, мы прочли следующій приказъ:

"Объехавъ сего числа внутреннюю крепостную ограду, я нахожу, что она все-таки требуетъ еще много работы, такъ какъ пройти во многихъ местахъ можно. Для точнаго выясненія, какія недоделки, где и сколько, предлагаю начальнику 7-й восточносибирской стрелковой бригады генералъ-маіору Кондратенко, совместно съ начальникомъ своего штаба, начальникомъ крепостного инженернаго управленія, инженерами всехъ техъ участковъ, на которыхъ ими производятся работы и командиромъ 26-го полка, объехать всю ограду и на кроки показать, где недоделки".

Это былъ первый его приказъ, относящійся къ работамъ въ крепости, которая по всемъ даннымъ могла быть изолирована.

Относительно достоинствъ этой внутренней крепостной ограды я уже говорилъ. Скажу теперь еще, что возведеніе ея стоило свыше 200,000 рублей, а пользы за все время осады не принесла ровно никакой. Инженеры возились съ этой оградой, а на линіи действительной, сухопутной обороны работы производились вяло.

Большинство въ Артуре объ этомъ не знало, но тотъ, кто зналъ, въ особенности генералъ Кондратенко и все высшіе честные начальники, свободно вздохнули, когда узнали, что скоро прибудетъ новый комендантъ, генералъ Смирновъ.

Съ 12-го по 26-го февраля непріятель не подходилъ къ крепости и не проявлялъ въ отношеніи ея никакихъ активныхъ действій.

Жизнь въ Артуре почти ничемъ не напоминала о войне.

Около 20-го февраля генералъ Стессель получилъ отъ известнаго генерала Богдановича телеграмму, въ которой тотъ поздравлялъ коменданта съ победами и желалъ, чтобы Артуръ далъ новыхъ Нахимовыхъ, Корниловыхъ и Истоминовыхъ.

Телеграмма эта стала общимъ достояніемъ. Говорили и гадали, кто въ Артуре будутъ героями осады. Генерала Смирнова и Кондратенко никто еще не зналъ. Очевидно, пожеланія Богдановича относились къ гремевшему уже имени генерала Стесселя и его перваго и усерднаго помощника, генерала Фока. Оба были известны еще по китайской кампаніи.

Поручикъ 25-го полка князь Карселадзе, прекрасно осведомленный обо всемъ, что творилось и творится въ крепости, послалъ генералу Богдановичу ответную телеграмму приблизительно следующаго содержанія:

"Ваше превосходительство. У насъ нетъ Нахимовыхъ, а одне лишь жалкія бездарности" и т. д.

Результатомъ этой телеграммы былъ отданный генераломъ Стесселемъ 23 февраля за No 162, приказъ:

"Командиромъ 25-го восточносибирскаго стрелковаго полка было разрешено выдавать гг. офицерамъ изъ штаба полка чистые бланки для телеграммъ, съ приложеніемъ къ этимъ бланкамъ полковой казенной печати, при чемъ телеграммы, написанныя на этихъ бланкахъ, не представлялись въ полкъ для прочтенія. Результатомъ такого преступнаго разрешенія была посылка, прикомандированнымъ къ 25 полку, поручикомъ Карселадзе, несколькихъ телеграммъ, недозволительнаго содержанія, которыя благодаря только догадливости телеграфиста не были отправлены по назначенію".

Приказомъ за No 198 поручикъ Карселадзе былъ преданъ временному военному суду въ Портъ-Артуре.

Военный судъ, разобравъ это дело, приговорилъ поручика Карселадзе къ несколькимъ суткамъ ареста.

Полковникъ Селлиненъ, и. д. командира 25 полка, былъ собственною властью Стесселя отрешенъ отъ командованія полкомъ за то, что далъ поручику Карселадзе на запросъ суда блестящую аттестацію.

Полковникъ Селлиненъ немедленно выбылъ въ Россію.

Смею полагать, что приведенный, характерный для личности генерала Стесселя случай не требуетъ комментарій. Съ своей же стороны позволю сказать, что у коменданта крепости была такая уйма неотложной работы въ совершенно неготовой къ обороне крепости, что ему, если бы онъ былъ действительно на высоте своего призванія, не следовало заниматься мелкими личными счетами, а всецело отдаться продуктивной работе.

На следующее утро, въ 7 часовъ, я первый разъ былъ подъ кровомъ коменданта крепости. Генералъ встретилъ меня очень любезно, но далъ понять, не скажу – грубо, но довольно резко, что онъ генералъ Стессель, а я только Ножинъ.

На мой довольно нескромный вопросъ, насколько подготовлена крепость къ обороне, а въ частности, ея сухопутный фронтъ, кстати сказать, растянувшійся на 20 верстъ, генералъ мне ответилъ (передаю дословно):

– Я долженъ вамъ сказать, что я боевой стрелковый генералъ и въ крепости и ея оборудованіи ровно ничего не понимаю, Я здесь только временно. Вы знаете, я назначенъ командиромъ 3-го сибирскаго армейскаго корпуса, который уйдетъ на Ялу. Я жду только прибытія новаго коменданта. Онъ уже начнетъ здесь распоряжаться и строить вамъ всякую штуку.

– А въ чьемъ веденіи будетъ Киньчжоу? спросилъ я.

– Все его, все его. Новый вашъ комендантъ ученый человекъ. Портъ-Артурская газетка пишетъ, что онъ чуть ли не 10 академій окончилъ. Ну, ему и книги въ руки.

– Мое дело воевать, а не крепости строить. Да и на кой чортъ деньги на нее тратить! Где японцу, этому желторожему чорту, до Артура добраться.

Я на это осмелился возразить его превосходительству, что японецъ выносливъ, и армія противника получила прекрасную боевую подготовку, о чемъ свидетельствуетъ "Новый Край" и бывшіе въ китайской кампаніи офицеры.

На это я получилъ следующую отповедь:

– "Новый Край" все вретъ о японцахъ и вместе съ пьяницами распространяетъ всякія небылицы, мутитъ мне только гарнизонъ. Если бы я здесь остался комендантомъ, я непременно закрылъ бы эту вредную газетку. Все газеты врутъ, а эта особенно много. Вы не верьте ей. Вы въ ней начали писать, берегитесь, – возвысивъ голосъ, сказалъ генералъ.

– Ваше превосходительство…

– Хорошо. А вы вотъ что скажите! Почему вы до сихъ поръ не явились? Приглашать мне васъ нужно? Безъ приглашенія ко мне дороги не знаете? Все пишете. Телеграммы посылаете. Сплетнями занимаетесь. Врать сюда пріехали. Да знаете-ли вы, господа статскіе, что по законамъ военнаго времени и предоставленной мне власти я могу не только не медля выслать изъ крепости, но даже не медля повесить?

Признаюсь,- опешилъ. А ну, какъ кликнетъ казаковъ, да повесить не повеситъ, а для науки прикажетъ легонько постегать. Собравшись съ духомъ, извинившись за проволочку, я самымъ покорнымъ тономъ осмелился доложить разволновавшемуся генералу, что я являлся Наместнику и долго беседовалъ съ начальникомъ его штаба, генераломъ Флугомъ,