Виктор Мануйлов - Иду на вы!

– Я все передам моему повелителю, каган урусов, – произнес рабби Эфраил, надменно опустив уголки губ. – Отныне никто не даст и одного дирхема за твою голову. А моя голова во власти Всевышнего.

Посол повернулся и медленно пошагал к двери, глядя прямо перед собой.

В стольном зале стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом шагов иудеев по ковровой дорожке.

Отворилась и затворилась дверь, и головы присутствующих повернулись в сторону князя Святослава.

– Ну что, други мои верные? Что скажете? – спросил князь, вновь усевшись на золоченый стул.

Вскочил молодой воевода Василий Претич.

– Князь! Разве не видно, что они нас запугивают? Если бы они имели силы, они применили бы силу. Но сейчас по всей Козарии полыхают восстания покоренных Козарским каганбеком народов. Возможно, к зиме каганбеку удастся подавить эти восстания и привести к покорности восставшие племена. Но это не значит, что они смирятся со своей рабской долей. Надо идти на козар не мешкая и взять на щит их столицу Итиль. Я все сказал.

– Что скажут другие? – спросил Святослав, оглядывая своих ближайших советников и князей ближайших земель, сидящих вдоль стен, сложенных из цельных стволов северной сосны.

Встал варяжский воевода, выставил вперед левую ногу, руку положил на рукоять меча.

– Черному народу все равно, кто им правит: князь киевский или каган итильский. Дружине все равно, с кем ратоборствовать. Для нее главное – добыча. Итиль, сказывают, богатый город. В нем много злата и дорогих поволоков из Китая и Персии. Там можно взять сотни рабов и молодых девок для услаждения. Я предлагаю идти на Итиль не мешкая, – закончил варяг и сел.

В приоткрытые окна палаты вдруг ворвались крики и хохот, звоны колокольцев и насмешливое дуденье скоморошьих рожков, и весь этот шум покатился вниз, к Днепру, сопровождая посольство каганбека Хазарского.

Встал мудрый Исфендиар.

– Мой повелитель! Да даруют тебе боги удачу во всех делах! – начал он торжественно. – Того и ждут от нас козары, что мы соберемся и пойдем на них, усыпленные лживыми речами хитрого иудея. Идти сейчас – идти на погибель. Я говорил уже, что козарские крепости готовы встретить русское войско и не пропустить его к Итилю. Лазутчики доносят, что позади крепостей, что стоят на самом прямом и удобном пути к Итилю, в двух переходах кочуют орды карабулгар, южнее – дикие печенеги. На восставших ясов царь итильский натравил гурганцев, дейлемитов и другие племена, обитающие по южным берегам моря Козарского, сам пошел туда со своей гвардией и вспомогательными войсками. К зиме восстание, – да поможет бог мужественных ясов выстоять им против врагов своих! – будет, я думаю, подавлено. Карабулгары, едва восстав, убоялись мести каганбека Козарского, изъявили ему свою покорность. Слухи о том, что восстали и другие народы, не подтверждаются. Слухи эти распускают итильские лазутчики. Твой покорный слуга, мой повелитель, – склонил голову Исфендиар, – да будут счастливы твои годы! – думает, что каганбек Козарский хочет, чтобы ты выступил в поход немедленно, плохо подготовившись. И тогда твое войско попадет в ловушку и будет разбито, а Русь приведена в покорность. Рахдонитам-иудеям нужен весь путь по реке Итиль до моря Варяжского, чтобы иметь беспошлинный выход в империю герман. Идти сейчас в поход на козаров нельзя. Так я думаю, мой повелитель, – да сопутствует тебе удача во всех твоих делах! – еще ниже склонил голову в зеленой чалме мудрый Исфендиар.

– Кто еще хочет сказать? – спросил князь Святослав, пристально оглядев собравшихся: князья и старшина окрестных племен и народов опускали головы, не выдержав его взгляда.

Вскочил князь Деревлянский, родственник жены Святослава Малуши, прозвищем Борзя.

– Многие боятся, княже, что не сладим с козарами, потому и молчат. Привыкли меж собой резаться, дань платить и Киеву и Вышгороду, не бедствуют, полагают, что лучше тихо жить, чем громко умирать. Деревляне пойдут за тобой, княже Святослав. Думаю, северяне не отстанут… Как, княже Родимич, пойдешь?

– Как все, так и мы, – пожал крутыми плечами Родимич.

– А если как ты, так и все? Али трусишь?

– Что-о? Да я тебя… – и князь северян схватился за рукоять меча.

– Вот видишь, княже Святослав? Как на своих меч обнажить – это мы хоть зараз, а как против общих ворогов, так в кусты, – рассмеялся Борзя.

И многие засмеялись тоже.

– Северяне пойдут, княже, – прогудел Родимич. – И то правда: через степи идти нельзя. Летось печенегов мы, с помощью богов и под твоим водительством, побили. Затаили зло они на тебя, орды их рыщут у наших границ. Но не все орды, а лишь малая часть их. Остальные поволочились за каганбеком на восставших ясов. Туда же пошли и булгары с Итиля, принявшие веру исмаильтян. И даже, сказывают, буртасы. Если им удастся усмирить ясов, то могут повернуть на Киев. Однако, мыслю, не то время, чтобы идти дальним походом на север: трава посохла, коней кормить нечем. Все надобно обмозговать, княже, со тщанием великим. Чтобы потом локти-то свои не кусать.

– Вот и обмозгуем вместе, когда пора приспеет, – согласился Святослав. – А пока на этом и покончим. Я благодарю всех за советы. О моем решении вы узнаете в ближайшие дни. А теперь прошу в трапезную вкусить вина греческого, медов стоялых от кривичей, пирогов княжеских… как и положено на Руси быть. А еще послушаем первейшего из всех сказителей земли русской Баяна, который вернулся в Киев, чтобы своими сказками о делах минувших лет придать силы слабым и укрепить сильных.

И долго в княжеских хоромах пенились ковши с хмельными напитками и звучал голос Баяна и его учеников, прославляющих землю Русскую и ее богатырей. В том числе и княгиню Ольгу:

Последний дружинник покинул княжеские хоромы, пошатываясь от выпитого вина и медов. Святослав, проводив гостей, прошел в думную палату, сел на лавку возле открытого окна, из которого видны и сам Днепр, и широко раскинувшиеся Заднепровские дали. Красноватый свет заходящего солнца ложился на суровое лицо князя, делая его еще более суровым. Трудные мысли не давали покоя Святославу последние дни. Легко выставить за порог посольство каганбека Козарского, но хватит ли сил и умения одолеть в открытой сече его неисчислимые рати? Эвон сколько насчитал посол разных племен и языцев, которые платят дань и выставляют своих воев по первому же требованию Итиля. Конечно, как всегда приврал хитрый иудей, но и без того силы у каганбека действительно большие. Другое дело, что верность ему держится на страхе, но едва этот страх перестанет действовать, перестанет действовать и сила итильских владык. А большинство князей и старейшин близлежащих племен на совете промолчали: ни да ни нет не молвили. Вдруг как откажутся идти войной на козар? Заставлять идти силой, значит каждый день ожидать измены, удара в спину. Пожалуй, лучше матери заняться строптивыми и неуверенными: у нее это лучше получится. Да и знают они ее многие годы, а меня впервые увидели.