Майкл Бейджент - Мессианское наследие

В каноне Нового Завета фигурирует одно послание Иакова, который называет себя «братом Господа». Кроме того, в канон входит и послание некоего лица по имени Иуда, который называет себя «раб Иисуса Христа, брат Иакова» (Иуд. 1,1). На первый взгляд может показаться, что Иуда, как и Иаков, действительно был братом Иисуса.

Однако современные ученые-библеисты сходятся во мнении, что послание, приписываемое Иуде, написано слишком поздно, и его невозможно считать творением некоего современника Иисуса. Считается, что оно было написано в начале II в. н. э., по всей вероятности — человеком, которого действительно звали Иуда и который вместе со своим братом Иаковом в то время председательствовал на собраниях назарейской общины. Но, по мнению наиболее ранних историков Церкви, Иаков и Иуда, жившие во II в., были внуками другого, старшего Иуды, который действительно приходился братом Иисусу.

В самих Евангелиях ясно сказано, что у Иисуса был брат по имени Иуда. Так, Евангелие от Дуки и Деяния Святых Апостолов упоминают о неком «Иуде Иаковлеве», что принято понимать как «Иуда, сын Иакова». Однако гораздо более вероятно, что имя «Иуда Иаковлев» первоначально относилось к Иуде, брату Иакова. Но если у Луки имеет место некая неопределенность, то Матфей и Марк прямо говорят, что у Иисуса было четверо братьев: Иосиф, Симон, Иаков и Иуда, а также по меньшей мере две сестры.(13) Контекст, в котором они упоминаются, весьма любопытен. По словам Евангелия, они порицали Иисуса в самом начале Его проповеди в Галилее. Причины подобного порицания не названы. Каковы бы они ни были, они быстро утратили актуальность. Вскоре после смерти Иисуса Его место занял Иаков, к которому перешла главенствующая роль в назарейской иерархии и который впоследствии обрел статус человека святой жизни. Существует немало свидетельств, что такой святостью отличался и Иуда.

Тем не менее Иуда, как это ни странно, ни разу не упоминается ни в Деяниях, ни в каких-либо других текстах Нового Завета, по крайней мере под этим именем. Получается, что его следует искать под каким-то другим именем. И, как оказывается, этот человек играл важную роль в событиях той эпохи.

В целом ряде ключевых ессейских и садокитских текстов говорится об ожидании прихода не одного, а сразу двух мессий. Согласно этим источникам, национальное самосознание и целостность еврейского народа базируются на двух параллельных династических (наследственных) линиях, между которыми существует множество связей. Эти два мессии именуются вполне конкретно — Мессия из Дома Аарона и Мессия из Дома Давидова. Мессия из Дома Давидова должен был быть лицом царской крови, ибо ему предстояло возглавить секулярную (светскую) администрацию в новом царстве, которое может быть установлено в том числе и силой оружия. Мессия же из Дома Аарона [79], потомок первого первосвященника Израиля, упоминаемого в Ветхом Завете, должен был быть потомком священнического рода, «толковником закона», которому надлежит возглавить духовную жизнь своего народа.

По иронии судьбы, этот принцип двойной светской и религиозной власти впоследствии получил развитие в Западной Европе в результате создания так называемой Священной Римской империи [80]. В ее структуре император обладал скипетром светской власти и метафорически считался потомком дома Давидова, тогда как папа Римский пользовался верховным авторитетом в вопросах религиозно-духовной жизни как «истолкователь» воли Божьей. Как мы уже говорили, политика и религия в тогдашнем Израиле были тесно связаны друг с другом или, лучше сказать, служили разными ипостасями одной и той же власти. Как следствие этого, мессия-царь и мессия-первосвященник должны быть связаны как можно более близкими узами, как это имело место, например, в период правления династии Маккавеев, когда царь и первосвященник были членами одного и того же рода [81]. Поэтому в ту эпоху и речи быть не могло о раздорах между духовной и светской ветвями власти, которые впоследствии были характерны для Священной Римской империи.

В принципе можно доказать, что та же самая тема двух мессий присутствует и в Новом Завете, хотя и в подчеркнуто видоизмененной, если не сказать — искаженной форме. Современные ученые-библеисты сходятся во мнении, — одним из наиболее достоверных с исторической точки зрения эпизодов, упоминаемых в Евангелиях, эпизодов, которые вряд ли были изобретением позднейших компиляторов и редакторов, является крещение Иисуса Иоанном Предтечей в Иордане. Это, несомненно, важнейший из известных нам эпизодов в общественном служении Иисуса до Его триумфального входа в Иерусалим, и христианская традиция постоянно подчеркивает важность роли Иоанна Предтечи в евангельской истории. Он — предшественник, предтеча, «глас вопиющего в пустыне», «приуготовляющий путь». Действительно, многие современники Иоанна Крестителя склонны были видеть Мессию именно в нем. Так, евангелист Лука пишет, что «народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он» (Лк. 3, 15). Более того, в первые три века христианской эры существовали секты мандеев, или иоаннитов, особенно распространившиеся в Междуречье Тигра и Евфрата, которые почитали своим пророком и вероучителем именно Иоанна, а не Иисуса. Любопытно, что одна из этих сект существует и в наши дни. Согласно ее вероучению, «истинным пророком» был Иоанн, тогда как Иисус был «мятежником, еретиком, который увел народ с пути истинного и выдал тайные учения».

Сегодня ученые-библеисты не видят оснований сомневаться в том, что Иоанн Предтеча и Иисус были двоюродными братьями. Сегодня возобладало мнение, что мать Иисуса была сестрой Елизаветы, матери Иоанна. В то же время евангелист Лука со всей определенностью говорит о том, что Иоанн Креститель по материнской линии происходил из династии или, лучше сказать, рода первосвященников, потомков Аарона. Это автоматически означает, что то же самое можно сказать и об Иисусе. В то же время Лука подчеркивает, что Иисус по отцу [82]происходил из Дома Давидова. Таким образом, будучи потомком Аарона, Иоанн вполне мог претендовать на титул мессии-первосвященника. Иисус же, бывший потомком и Давида, и Аарона, мог выдвигать претензии на оба титула — мессии-царя и мессии-первосвященника. Это в известной мере объясняет приводимое Лукой в книге Деяний (Деян. 2, 36) утверждение, что «Бог соделал Господом [83]и Христом Сего Иисуса».

Узы близкого родства, связывавшие Иоанна и Иисуса, повышали их престиж и обоснованность их притязаний на оба мессианских титула. И поскольку в апокалипсической атмосфере той эпохи ортодоксальные иудеи с нетерпением ожидали прихода двух мессий: одного — из царского рода, то есть из дома Давидова, а другого — из рода первосвященников, потомков Аарона, они держали в поле зрения весьма и весьма небольшое число семейств. И если ожидаемые мессии были двоюродными братьями, теперь трудно даже вообразить, насколько поразительным и убедительным казался иудеям сам факт подобного родства. Это почти наверняка было воспринято как явный знак и реальное проявление Промысла Божьего.