Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

Разумеется, Шуленбург дождался начала рассвета, отдал распоряжение об уничтожении секретных документов (пылающий костер из данных бумаг и увидел Гегель, приехав утром в посольство) и что он должен был делать, как посол? Действовать, в соответствии с требованиями своего начальства, т. е. на основании предварительных ночных договоренностей по телефону, поехать в Кремль к Молотову, чтобы вручить ему ноту о разрыве дипломатических отношений Германии и СССР. И это произошло не позднее, чем до обеда 21 июня, примерно, в 9. 30 утра.

Почему так точно, до минут? Дело в том, что немцы народ пунктуальный, да и у нас в наркомате, праздно шатающихся, вряд ли, увидишь? Ранее зафиксированные утренние встречи Шуленбурга с Молотовым проходили, именно, в это время.

Теперь читатель представляет себе всю ту, чудовищную, по своей значимости картину, произошедших событий. О начале военных действий со стороны Германии наше правительство было проинформировано еще до 12 часов дня 21 июня, т. е. в субботу.

Бездействие власти в течение такого огромного времени просто не укладывается в голове нормального человека.

Надо немного пояснить по поводу Кегеля. Увидев костер из горящих бумаг, он сразу понял, что это всё делается в преддверии войны. Он, как и многие, предполагал, что Германия нападет внезапно без дипломатических реверансов. Поэтому он стремглав, как только позволяли возможности, помчался сообщать своему куратору о том, что немцы жгут документы, следовательно, это происходит накануне нападения. Но, к удивлению многих Германия предъявила ноту. Казалось бы, им удобнее это было сделать так, как в дальнейшем все это представили советские историки, и о чем нам только что пояснял Молотов. Дескать, вручение и нападение произошло одновременно. Но, как видите, немцы не побоялись представить ноту заблаговременно, что не могло вызвать удивления. Почему они не стали хранить в тайне свое нападение, почти за сутки до начала акта агрессии? Видимо, некого было бояться, кто бы мог помешать им в этом.

Снова, чисто риторические вопросы: «Где же был Сталин? И что с ним случилось?» Понятно, что на него было совершено покушение, и он находился на даче, куда приезжал за консультациями наш «уважаемый» Вячеслав Михайлович. Отсюда и такая «смелость» немецкой дипломатии.

Несколько слов о том, что я думаю о Молотове. Нам часто, в мемуарной литературе, в качестве примера, приводили Вячеслава Михайловича, как верного ленинца, стойкого коммуниста, человека с несгибаемой силой воли и прочих достоинств. Разумеется, под этим подразумевалась крепкая идейная подоплека. Что-то, я ее у товарища Молотова в упор не вижу. В чем же его преданность идеалам той партии, членом которой он состоял? Да за светлые коммунистические идеи всеобщего благоденствия во всем мире, истинные коммунисты жизни не жалели, а здесь? Вцепился в свою тайну и боится, как бы ее огласка не повредила «родной партии». Правильнее сказать, конкретно, Политбюро с Вячеславом Михайловичем, лично. Молотов, хотя и осуждает других в вероотступничестве от линии партии, сам представляет собой типичного ренегата, такого хитроватого мужичка, держащего « нос по ветру ». Чем он лучше Хрущева? Только что крови меньше, а так, как я уже говорил выше: Кремлевская кормушка подомнет под себя любую идею. Думаете, только Молотов был посвящен в эту тайну? Да, все Политбюро знало обо всем, что случилось со страной и Сталиным в то, трагическое время. Но, так и умерли со своей «тайной». Этот их секрет, секрет Полишинеля и вы, уважаемый читатель увидите это сами. Вся эта, так называемая тайна — только для нас, бывших советских, а ныне российских граждан. Разве, за рубежом, на Западе не знают, когда напала на нас Германия? Тот же Черчилль в мемуарах написал. Просто, нам была не доступна объективная информация. Нас потчевали пропагандистскими штампами, да разного рода, расхожими клише о наших верных ленинцах из Политбюро. А на деле оказалось, что ни один из них не взошел на костер, ради правды, как Коперник, не отрекшийся от своих убеждений. Ю.Мухин в своей книге «Убийство Сталина и Берии» правильно подметил, что все соратники Сталина предали его после смерти. Так же предали и Лаврентия Берию. А почему? Потому что те были идейными людьми, что всегда крайне неприятно окружающим соратникам, которые в душе презирали их, за этот идеализм, сами оставаясь, всегда, расчетливыми прагматиками, если, не сказать грубее. И дело, собственно не в том, когда, именно, напала Германия? Дело, в другом. Во-первых, почему она это сделала открыто и безбоязненно, словно была уверена в своей безоговорочной победе? И, во-вторых, почему этот факт скрывается от нас и до сих пор? Какой незримой нитью связаны эти два факта? Ключом к этой разгадке, как я уже не раз говорил, является Сталин.

Оставим на время Вячеслава Михайловича с его «нераскрытой» тайной и вернемся в Нюрнберг, который нам даст много пищи для размышлений.

Как мы уже знаем, Гесса не дали « по потрошить » на предмет, что он делал в Англии накануне агрессии Германии против Советского Союза и как планировался разгром Красной Армии за несколько недель?

Но ведь можно, же было допросить еще и других лиц, представленных суду и которые вполне могли рассказать много «интересного» о нападении на Советский Союз. Вот, например, в Нюрнберг был доставлен свидетель Ф.Паулюс, который являлся одним из активных участников разработки плана «Барбароссы. Но снова произошло очередное « торможение » свидетеля, дабы избежать утечки нежелательной для кого-то информации. Допрос должен был вести советский обвинитель Н.Д.Зоря. С ним на процессе через три месяца, после этого события, произойдет «несчастный случай», в результате которого его жена, вдруг, станет — вдовой. Вот как происходило это дело в рассказе его сына Юрия, которым он поделился, в свое время, с польской журналисткой Кристиной Курчаб-Редлих ( Журнал "Новая Польша". № 9 за 2000 г.):

«28 декабря 1945 г. в новой форме советника юстиции III класса он ( Н.Д.Зоря — В.М.) вылетел в Германию. "Это был последний раз, когда я видел отца", — говорит Юрий Зоря».

Далее, польская журналистка приводит описание событий на процессе, в которых принял участие Юрин отец:

«Во время Нюрнбергского процесса Зоря совершил три ошибки . 11 февраля 1946 г. он допрашивал фельдмаршала Фридриха фон Паулюса. Цель — доказать, что Германия напала на СССР внезапно. Допрос он вел блестяще (на следующий день о нем писали все газеты) вплоть до того момента, когда заявил, что теперь будут "представлены материалы и показания людей, располагающих достоверными сведениями о том, как на самом деле проходила подготовка нападения на Советский Союз". Тут речь Н.Зори оборвали на полуслове. Кабины советских переводчиков были отключены. Сталин приказал(?), чтобы дальше фон Паулюса допрашивал главный советский обвинитель Роман Руденко. О том, что на самом деле происходило перед 22 июня 1941 г., мир не должен был узнать никогда!»